Девочка с заметками - Опыт одного пути

Я мучаюсь, потому что всё патологическое раскопано и живо. Оно теперь сосуществует с новой жизнью, и чаще доминирует, но иногда и уступает. Это мучительное состояние внутреннего метания, которое сопровождается потоком внутренних слез. Я печатаю этот текст, но внутри я плачу, сильно, с криком и пока ничего не могу изменить. Это тоже должно быть пройдено. Интересно наблюдать в этом контексте мое давно заложенное разделение физического и духовного. Я готова терпеть духовную боль, но не то, что она отражается в теле – я чувствую определенные отголоски ее в различных точках, которые в самые трудные дни соединяются в единый комок несвободы тела. И от этой несвободы именно тела мне очень хочется освободиться. Мне хочется, чтобы телу было приемлемо существовать в то время, когда духу плохо. Эта очень тонкая проблема глубока, но теперь осознаваема.

Я чувствую, что мне будет плохо до тех пор, пока я не обрету стабильность и баланс внутри себя, пока не обрету четкую и чистую базу, пока не пойму до конца кто я, какая я, сколько времени я должна проводить наедине с собой, как я должна его проводить, как я хочу выражать себя, куда я хочу двигаться. Я хочу всё о себе знать. Я хочу осознанности. Хочу покоя. Я очень устала от внутренних дёрганий, которые сопряжены с внутренней бурей, холодом, дождем, потерянностью. Они имеют глубокие корни и я принимаю то время, которое мне потребуется, чтобы откопать всё до конца.

На днях я поняла, почему испытывая в течение прошлых лет жизни много боли, я никак не могла поверить, что она у меня есть, и что мне действительно нужно разобраться в ней. Это происходило потому, что я на самом деле никогда не была с ней, всегда уходила, убегала, стремилась ее усладить. Поэтому она не воспринималась как нечто явно существующее, поэтому я никогда не могла в нее до конца поверить, и мне казалось, что я скорее всего занимаюсь глупостью в жизни, пытаясь понять боль, ведь может быть ее и нет. Другое дело, что у меня не было выбора, ведь жизнь разными способами пресекала возможности заниматься чем-то другим. И совсем недавно я наконец обрела готовность увидеть ее, почувствовать насколько она реальна, и что не разобравшись с ней я только всегда останусь ее пленником и никогда не смогу стать собой. При всех этих сильных чувствах, которые я постоянно испытываю, моя патологическая «нормальность, обычность», настолько сильная, что я и до сих пор мечусь между верой в себя и неверием.

Внутри всё очень сложно.

Я поняла за последнее время многое, но реальных изменений пока не происходит, и мне от этого трудно, меня прибивает к земле, хочется лечь и смотреть вглубь этого несносного камня. Я делаю это, но так как погода позволяет сейчас открываться, я стараюсь делать и это тоже. При этом когда я не дома, я чувствую корень и все ответвления, которыми мое тело тянет обратно домой. Я уже не могу есть тяжелую пищу, но и легкую пока не привыкла потреблять, хотя делаю сейчас это, я уже не могу надевать на себя лишнюю одежду, но без нее мне еще холодно, и я терплю это. Меня тянет домой, где я могу лечь в позу эмбриона, укутавшись в теплый плед и смотреть в свой тяжелый камень. Я раньше не чувствовала так. Пока мои ощущения не стали тоньше, я не чувствовала, что привязана к дому, хотя фактически была привязана, но объясняла это иначе.

Порой мне кажется, что по ступени я иду к чему-то более свободному, но потом меня снова сжимает в тиски, и я будто не могу пошевелиться. Когда мы катались на мопеде по городу, я чувствовала как свобода по каплям сочится во мне, в этом не было возбуждения, не было стремления ускорить свое освобождение. Но сегодня тот день, когда верить катастрофически трудно, когда истинная духовность кажется невообразимо трудной, очень далекой, недостижимой. Разорвать цепи зависимости кажется неосуществимым.

Без тяжелой пищи я не чувствую в себе дома, от которого очень зависима, и это меня угнетает. Но и потреблять мясо теперь не могу, меня это разгоняет. При этом страх отсутствия дома разгоняет меня тоже очень сильно и вызывает боль в животе, заставляет чувствовать холод зачастую сильнее, чем он есть на самом деле. Этот диссонанс сводит меня с ума. Я скована и не могу освободиться.

Страх и концентрация на физическом есть незнание себя.

Я должна помнить, что во всем, что я делаю, узнаю, вижу, слышу, моя главная цель – самопознание. Это моё, истинное моё. Может я рождена для чего-то еще кроме этой книги, но сейчас самопознание и выражение его – истинное моё. Порой, когда в моей жизни появляется что-то новое, из груди на какое-то непродолжительное время уходит этот приоритет, определенный мной в начале весны. Тогда я поняла, что живопись, которую я изучала всю зиму, была для меня ничем иным как источником самопознания, что она не станет в дальнейшем моим приоритетом, что она будет важной, но частью моего процесса постижения себя. Теперь длительные прогулки по городу и поездки на скутере, в определенной степени воодушевили меня, и я ненадолго потеряла себя в этом сдержанном воодушевлении. Движение – определенно отдых для меня, поскольку статичность – это моя работа, однако и в отдыхе я не могу сейчас забывать о работе, иначе я теряю в нем себя – пустота поглощает меня, скорость овладевает мной и вернуться к себе становится сложнее. Головная боль появляется от концентрации энергии в области горла и разогнать ее мне пока бывает сложно. Сейчас я провела некоторое время с собой, позанималась йогой и немного пришла в себя. Боль в голове стала меньше. Сейчас сразу много трудностей одновременно давят на мое зерно. Ему приходится трудно. Но оно пока справляется.