Девочка с заметками: Опыт одного пути

Также я увидела сколько уловок предпринимала для избегания столкновения со своей болью. И конечно, всё это был опыт, который мне нужно было пройти. И сейчас я не исключаю, что каждую минуту могу обрастать новыми уловками, которых пока не вижу. Но теперь я стараюсь смотреть на боль.

Зачастую нам кажется, что мы делаем то, что считаем правильным, а на самом деле делаем это только, чтобы не сталкиваться с болью, со своей зависимостью, неверием, отсутствием себя, как ни назови это. И действительно, каково это столкнуться с отсутствием себя? Непреодолимо страшно, если к этому не готов. На уровне сознания мы можем понять, что, возможно, живем чужую жизнь, можем начать думать об этом. Но психика не даст нам сразу столкнуться с чувством отсутствия себя. Она защитит нас. Она позволит нам сделать это только через время, когда мы будем к этому готовы. Скорее всего тогда, когда в нас уже появится зерно истинного себя, на которое мы сможем опереться.

У меня попытка избежать столкновения с болью сопровождалась все нарастающей внутренней скоростью, которая порождала стремление занять каждую свою минуту, активно действовать, бегать в те моменты, когда внутреннее напряжение доходило до крайней отметки. Бегая в парке, я думала, что скоростью я побеждаю скорость, но по сути это она побеждала меня, а я получала лишь временное облегчение в виду выплеснутой энергии напряжения (з десь важна грань между очищением от излишней энергии, которое нужно, и слепым потаканием внутренней скорости ). Во время болезни я поняла, что эта скорость была иллюзией, и чем больше я поддаюсь ей, тем она сильнее. Замедляясь, я лечусь. Но замедление для меня всегда означало быть с пустотой, с отсутствием себя. Это было невыносимо раньше. Сейчас я может быть дозрела до первого шага.

Во мне есть слабость, которая не позволила мне раскрыть свою творческую суть еще в детстве. Но есть что-то и очень сильное во мне, что заставляло идти вперед и искать себя. Что через тернии заставляло идти всегда к какой-то высокой цели. Я сама не понимала, что за цель и сейчас только смутно могу ее видеть. Однако сейчас мое дело состоит в том, чтобы познавать себя, быть с собой.

Самые страшные, безумные, сильные своим безумием действия, как я это вижу, всегда совершали люди, испытывавшие самую сильную боль и не осознававшие это.

Я всегда любила минуты и часы, когда могла побыть одна. Поэтому я думала, что мне нравится быть с собой, а значит я не боюсь одиночества, значит я «верно» живу.

Однако раньше у меня было недостаточно времени для себя самой, чтобы понять как я боюсь быть с собой . И только теперь я вижу как я боюсь, какая боль внутри меня, как она требует внимания других, требует мелких «побед», оцененных другими, требует удовольствий, которые бы замаслили ее, требует заняться чем-то, что доставит удовольствие или приведет к «успеху» в общественной интерпретации его. Это очень тяжелый камень, который тянет вниз, от него хочется скрыться, но я уже теперь не могу.

Разум предпринимает множество уловок, чтобы сбежать от этого. Убеждает, что есть человек, которого я бы сейчас хотела увидеть, что мы сможем поговорить о нашем внутреннем, обменяться. И это действительно так. Есть такой человек. Только мне сейчас нельзя его видеть. Встреча с ним – это все же бегство от себя. Встреча с ним гораздо легче, чем быть с собой. А камень никуда не денется, он останется на том же месте, значит я потеряю время. Общение не может рассматриваться как спасение. Спасти себя можем только мы сами. Своим мужеством, стойкостью. Написать это легче, чем принять решение быть в этом.

Работая с болью, нужно позволять ей также выходить. Она живая, она проявляет себя различными образами. Осознанность позволяет понимать, что никто не виновен в ней, и позволяет предпринимать попытки не переносить ее на других, или по крайней мере обсудить с человеком ситуацию.

Мне сейчас на минуту показалось, что моя убежденность в наличии у каждого человека глубинного нераскрытого таланта – не совсем искренна, а скорее является производным от неверия. Каждый человек бесспорно – проявление жизни и тем ценен. И это достаточное условие для любви к себе. В детстве я не задумывалась о своем таланте и любила себя, в определенной доступной мне мере. Я любила жизнь и воспринимала ее безусловно. Мне было неприятно, когда обсуждали других людей. Я любила себя, а значит любила других. Потом многое исказилось.