Глеб Буваненко - Эксплетический сатанизм. Философия конца человека

Существует множество теорий о том, что многие люди пытаются обернуть прогресс вспять. На самом же деле люди пытаются просто его остановить, чтобы в лишний раз не усложнять себе жизнь. Ненормальный же человек считает стагнированную, остановившуюся в своем развитии жизнь сложной, предпочитая двигаться в будущее.

Ненормальность как составляющая философии эксплетического сатанизма не является чем-то догмированным и ограниченным, она многогранна. Кто-то стремится двигаться в будущее в общем потоке единомышленников, кто-то – в одиночку. Но суть остается одна: ненормальность, отличие от нормы – двигатель прогресса.

Потенциальных эксплетистов, истинных безумцев, толкающих прогресс вперед, больше и не осталось. Они все стали эгрегоровыми наркоманами, которые заняты лишь одним – присоединению к себе вещей, несущих некий сакральный смысл. Им давно не важно, что за смысл в них спрятан, насколько глубока мысль и из какой сферы она пришла. Посыл каждого некогда отличительного символа в их руках слился в один – «я не такой, как все остальные». Они тянут свои тонкие ручки к дорогим брендам, к свастикам, рунам, пентаграммам, гексаграммам и прочему лишь потому, что желают показать свой протест против «общества баранов», не осознавая, что стали лишь его отражением.

Но стоит им копнуть глубже, найти в этих самых вещах смысл – и всё, человек уже стал лучше, чем он был раньше. Человек слез с эгрегоровой иглы; человек начал следовать за тем, что считает верным; человек стал эксплетистом. Он стал способен не только лишь видеть изначально вложенный в предметы смысл, он стал способен вкладывать этот смысл в те вещи, до которых смог дотянуться, которые смог создать. Прав был Александр Гельевич – мало осталось истинных тамплиеров, ибо только тамплиер знает, что осознание есть ключ к созиданию. Но чтобы что-то создать, сначала нужно что-то разрушить. Потому необходимо обозначить наших противников, на обломках чьих храмов мы построим свой новый дом.

Сатанизм предполагает ряд критериев, отображающих психологическую и поведенческую модель сатаниста, так, сатанинские источники определяют самого сатаниста, как эгоистическое разумное существо, преследующее цели гедонизма и собственного развития, притом развития непрерывного и прогрессирующего, с обозначенным взглядом на мир, психологическим обликом и объемным набором личностных качеств, где сатанизму нельзя научиться и соответствовать нарочно, через силу, подобно тому, как холерик внезапно возжелал бы стать флегматиком – его ждал бы неминуемый провал.

Что же из себя представляет представитель эксплетического сатанизма? Будет легче представить общую модель представителя если описать не то, что он в себе имеет, а то, против чего он борется.

1. Авраамическая модель мировосприятия, ибо она ведет лишь только к стагнации.

2. Безумцы, поклоняющиеся Сатане, как монотеистическому божеству, ибо не далеко ушли от вышеупомянутых.

3. Перевирания сатанизма, будь то искажение идей свободы или создание догмированной секты.

4. Фанатизм, ибо гиперболизация любой идеи ведет к ее догматизации.

5. Зависимости и неумение управлять собой, ибо самый главный враг – ты сам.

Эксплетической внепозиционной частью является учение Фридриха Ницше о сверхчеловеке, подробно изложенные в его книге «Так говорил Заратустра». К прототипам Сверхчеловека, являвшими собой «виртуозов жизни», Фридрих Ницше относил: Юлия Цезаря, Чезаре Борджиа, Наполеона. Ницшеанская идея подразумевает под собой не религиозно-христианское представление (даже наоборот: антихристианское) и не расовое, но культурологическое с характеризацией мысли как эстетизации волевого начала разумного существа.

Слово «сверхчеловек» для обозначения типа самой высокой удачливости, в противоположность «современным» людям, «добрым» людям, христианам и прочим нигилистам – слово, которое в устах Заратустры, истребителя морали, вызывает множество толков, – почти всюду было понято с полной невинностью в смысле ценностей, противоположных тем, которые были представлены в образе Заратустры: я хочу сказать, как «идеалистический» тип высшей породы людей, как «полусвятой», как «полугений»… Другой учёный рогатый скот заподозрил меня из-за него в дарвинизме: в нём находили даже столь зло отвергнутый мною «культ героев» Карлейля, этого крупного фальшивомонетчика знания и воли. Когда же я шептал на ухо, что скорее в нём можно видеть Чезаре Борджа, чем Парсифаля, то не верили своим ушам.