Теодор Адорно - Избранное - Социология музыки

Будучи предметом исследования, слово описывается как субъект творческого процесса: к примеру, слово у Гёте "творит" личный мир поэта, оно "открывает перспективу на всю противоречивую полноту жизненного, но не увлекается такой перспективой, а, отбирая из жизненного материала нужное и близкое себе, возвращается с "добычей" в сферу интенсивнейшей мысли, рефлексии, в свой мир". Слово реалиста, непредвзятое, антириторическое, "погружается в реальность", "проливается в действительность", выговаривает реальное бытие", и "выносит" оттуда голоса самой жизни. Но в итоге этого самого реалистического анализа жизненной реальности человеческая личность открылась во всем богатстве, как незамкнутая и несводимая к набору определенных черт, что поставило под сомнение могущественность инструмента реалистического слова. Принцип известного соответствия между словом и жизненным материалом сделался проблематичным, и "с концом XIX в. наступила новая пора перестройки слова и стиля, которая привела уже к существенно иным отношениям, сложившимся в литературах XX в.".

Метаморфозы и трансформации слова на протяжениии долгих веков, иногда трудно уловимые и ускользающие, если не от наблюдения, то от формального описания, А.В.Михайлов виртуозно переводит на язык герменевтики. Особенно трудные для изучения переходные, промежуточные состояния литературы, постоянно совершающиеся в культурном развитии переломы и превращения А.В.Михайлов анализирует в полноте их историко-культурного бытия и динамическом развитии, ни на миг не ограничиваясь статической замкнутостью фрагментарного рассмотрения. Европейская культура открывается ему в панорамном, всеохватывающем и философском видении: "…складывается впечатление, что.культура – европейская и, как оказывается, внеевропейская – примерно в середине первого тысячелетия до нашей эры осуществляла некоторый решительный поворот – и почти его осуществила. То немногое, что оставалось доделать до полного осуществления этого поворота, доделано тогда не было и как бы в законсервированном виде осталось до Нового времени. И тогда только все было доведено до конца. Чем и объясняется огромное количество соответствий, параллелей между античным пятым веком до нашей эры и, скажем, XVII, XVIII и началом XIX века в европейской культуре, для которой греческая классическая культура была очень близка по своему внутреннему содержанию…".

Отсюда вытекает обобщение почти в чеканной форме афоризма: "В истории культуры линейной хронологии нет, а есть ощущение единства крайних исторических моментов вот этого огромного периода". Фундаментально разработанная концепция А.В.Михайлова не отменяет традиционных понятий античность, средневековье, Возрождение, барокко, классицизм, романтизм, реализм, но помещает их в более масштабную систему координат, где кроме разделяющих эти эпохи границ прочерчены линии связующей их общности.

Кардинальное переосмысление в XX в. риторики, связанное с отношением к ней как стилю мышления и принципу творчества, имеет множество следствий. Одно из них – новый взгляд на проблему оригинального в творчестве. Оригинальное выглядит в новом свете вопреки традиционно сложившейся оценке отнюдь не как абсолютный критерий искусств. Монтирование из материалов, на изобретение которых автор сам не претендует, совершенно не исключает появления подлинного творения. Оказывается, это не страшно, если элементы, составляющие произведение, являются цитатой. На примере Пушкина и Гёте, музыки Танеева А.В.Михайлов показывает, что индивидуальный стиль складывается из неиндивидуальных элементов, в усвоении и переработке немыслимого до Нового времени разнообразия стилей. "Гениальное творчество таково, что в нем грани, стыки разнородного уничтожаются и утрачивают свое значение". И Пушкин, и Гёте, чье творчество соответствует понятию "классика"/"классический стиль" (а это, в определении А.В.Михайлова, "стиль гармонии как идеала"), избегали "той односторонней оригинальности, которая в погоне за своим особенным упускает из виду богатство жизненных смыслов".

Через изучение судьбы отдельных слов А.В.Михайлов раскрывает внутреннее многослойное содержание существенных историко-культурных понятий, как, например, "характер": это понятие складывалось на протяжении длительного времени и в своем современном виде является итогом процесса интериоризации, связанного со значительными переменами в восприятии мира человеком. Захватывающе интересно А.В.Михайлов пишет о характере греческом и новоевропейском, о проблеме характера в искусстве – живописи, скульптуре, музыке. Вообще Михайлову свойствен целостный взгляд на культуру, и процессы, происходящие в словесности, он всегда анализирует в неразрывном единстве или параллелизме с другими видами искусства. Особенно проникновенные суждения ученого относятся к музыке, которая, как он писал, "позволяет делать обобщения весьма наглядно, потому что выявляет некоторую общую логику развития". Так, описывая варианты эпического стиля в немецкой литературе XIX в., в параллель к вызревавшей тогда новой форме романа А.В.Михайлов приводит мощный музыкально-драматический эпос Вагнера "Кольцо нибелунга", полагая, что язык вагнеровской музыки говорит слушателю о проблемах середины XIX в.: "музыка – сейсмометр времени", и Вагнер о духовной ситуации эпохи не мог говорить, оставаясь в границах лишь одного искусства.