Теодор Драйзер: Избранные произведения в одном томе

Теодор Дpaйзер являлся талантливым писателем и активным общественным деятелем. Этот известный американец родился в 1871 г. в Индиане, США. Был девятым ребенком в среднезажиточной семье, отец которой работал в сфере строительства, а мать вела хозяйство. После окончания школы Теодор принял решение продолжить свое обучение в Индианском университете Блумингтона. Но из-за отсутствия возможности оплатить учёбу был вынужден через год его бросить. Работал разнорабочим, клерком, извозчиком при одной из прачечных. С 1892 года Теодор Драйзер занимается журналистской деятельностью, пишет статьи для «Космополитена», «Харперс», «Метрополитена». В 1932 г. кинокомпания «Paramount» заключила с Драйзером контракт о праве на экранизацию его произведения «Дженни Герхардт», а в конце 1944 г. Академия искусств и литературы США наградила автора золотой медалью за выдающиеся достижения в области искусства и литературы. В 1930 г. кандидатура Теодора Драйзера была выдвинута для получения Нобелевской премии в области литературы, но ее получил Синклер Льюис. В 1927 г. Теодор Драйзер посетил по приглашению СССР. Он побывал во многих городах Российской, Украинской и Грузинской ССР, увиделся с огромным количеством известных личностей. В 1938 г. был инициатором поставок продовольствия в Испанию американским правительством, а с 1945 г. являлся членом Коммунистической партии США. В этом же году Теодор Драйзер скончался в Лос-Анджелесском пригороде в 75-ти летнем возрасте.

Юная девушка приезжает из маленькой деревни в Чикаго, чтобы начать самостоятельную трудовую жизнь, но все пойдет наперекосяк еще в самом начале…

Когда Каролина Мибер садилась в поезд, уходивший днем в Чикаго, все ее имущество заключалось в маленьком сундучке, дешевеньком чемодане из поддельной крокодиловой кожи, коробочке с завтраком и желтом кожаном кошельке, где лежали железнодорожный билет, клочок бумаги с адресом сестры, жившей на Ван-Бьюрен-стрит, и четыре доллара.

Это было в 1889 году. Каролине только что исполнилось восемнадцать лет. Девушка она была смышленая, но застенчивая, преисполненная иллюзий, свойственных неведению и молодости. Если, расставаясь с родными, она о чем-нибудь и жалела, то уж во всяком случае не о преимуществах той жизни, от которой она теперь отказывалась.

Слезы брызнули у нее из глаз, когда мать в последний раз поцеловала ее, в горле защекотало, когда поезд прогрохотал мимо мельницы, где поденно работал отец, глубокий вздох вырвался из груди, когда промелькнули знакомые зеленые окрестности города и навек были порваны узы, которые не слишком крепко привязывали ее к родному дому.

Конечно, она могла сойти на ближайшей станции и вернуться домой. Впереди лежал большой город, который связан со всей страной ежедневно прибывающими туда поездами. И не так уж далеко находится городок Колумбия-сити, чтобы нельзя было поехать в родные края даже из Чикаго. Что значит несколько сот миль или несколько часов?

Каролина взглянула на бумажку с адресом сестры и невольно задумалась. Она долго следила глазами за зеленым ландшафтом, быстро мелькавшим перед нею; потом первые дорожные впечатления отошли на задний план, и мысли девушки, обгоняя поезд, перенесли ее в незнакомый город, она пыталась представить — какой он, Чикаго?

Когда девушка восемнадцати лет покидает родной кров, то она либо попадает в хорошие руки и тогда становится лучше, либо быстро усваивает столичные взгляды на вопросы морали, и становится хуже. Середины здесь быть не может.

Большой город с помощью своих коварных ухищрений обольщает не хуже иных соблазнителей, самый опытный из которых микроскопически мал по сравнению с этим гигантом и принесет человеку гораздо меньше разочарований. В городе действуют могучие силы, которые обладают такими способами проникнуть в душу своей жертвы, какие доступны лишь умному и тонкому человеку. Мерцание тысяч огней действует не менее сильно, чем выразительный блеск влюбленных глаз. Моральному распаду бесхитростной, наивной души способствуют главным образом силы, неподвластные человеку. Море оглушающих звуков, бурное кипение жизни, гигантское скопление человеческих ульев — все это смутно влечет к себе ошеломленные чувства. Какой только лжи не нашепчет город на ушко неискушенному существу, если не случится рядом советчика, который сумеет вовремя предостеречь. И ложь эта, пока не раскрытая, обольстительна, — зачастую она незаметно, как музыка, сначала размягчает, потом делает слабым, потом развращает неокрепшее человеческое сознание.