Деррида Жак - О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только

Каким же образом такая гипотеза, так называемая гипотеза, я подчеркиваю, могла быть принята в этой третьей главе?

Я подозреваю, что ее подкорректировали. И, как я уже говорил, я выделяю только несколько отличительных признаков, за которыми следует проследить, алгебраически определяя мотивы, на которые я бы сделал упор, если бы нам не надо было выиграть время. Выиграть время — или основную форму того, что интересует спекуляцию.

Четыре признака.

1. Провал чисто интерпретативного психоанализа , время закрылось для него. Он больше не является тем, чем был раньше, «искусством толкования» ( Die Psychoanalyse war vor allem eine Deutungskunst ), толкования, осознание которого пациентом на самом деле не производило на последнего никакого терапевтического эффекта. В момент этого провала на практике возникает другой способ. Реальная трансформация аналитической ситуации. Именно посредством «трансфера» ( Übertragung )будто бы можно попытаться уменьшить «сопротивление» больного, чего не удается достичь обычным осознанием Deutung .Сам трансфер совершает перемещение, но только перемещение сопротивления. Он оперирует сопротивлением как сопротивлением.

(Я уточню мимоходом: не бывает наследства без трансфера. Что также подразумевает, что если любое наследство распространяется посредством трансфера, то оно и происходит только в форме трансферентного наследства. Наследство, наследование, преемственность, отсрочка передачи: ни аналитик, ни даже его поколение не нуждается в том, чтобы быть «там» собственной персоной. Оно может быть еще сильнее от того, что его там нет. Оно посылается — и почта исполняет доставку. Она никогда ни дает, ни требует окончательной расписки за деньги почтового перевода. Никакой квитанции. Ликвидация, поскольку это посылается самому себе, следует своим нескончаемым путем.

Трансфер производится так же как сопротивление.

«Трансферентный невроз» замещает предыдущий невроз. Здесь же проявляется склонность к «воспроизведению», которая дает новый толчок анализу Фрейда. (Воспроизведение — это название того явления, о котором мы задаемся вопросом с самого начала этого семинара: повторение как воспроизведение, воспроизведение жизнь-смерть, здесь Фрейд его называет wiederleben .)Тенденция к восстановлению не создавала бы проблем, если бы она, снимая вытеснение с помощью Я (которое состоит из бессознательных элементов), согласовывала топическую дифференциацию с ПУ. В последнем случае то, что уже восстановлено, вполне может восприниматься как «неудовольствие» для Я, которое его вытеснило. Здесь ПУ сохранил бы свою власть, так как никакое противоречие не угрожало бы ему, коль скоро то, что представлялось бы неудовольствием для одной системы, приносило бы удовлетворение в другом месте для другой. Загадка как раз в том, что такое восстановление, очевидно, не вызывает ни малейшего удовольствия ни у одной из систем. Вот это-то и обязывает к выдвижению гипотезы.

2. Типичная нарциссическая рана , скорее нарциссический шрам, шов, рубец ( Narbe )и полутраур, которые чаще всего оживляют в памяти воспроизводство, это, как нам указывает эдипо-центрический анализ этой главы, «ревность, возбуждаемая рождением другого ребенка, который несомненно чувствует неверность любимого или любимой» и разрушает «связь» ( Bindung ), которая соединяет его с родителем противоположного пола. Полутраур составляет оригинальную и непреложную категорию, не терпящую степеней сравнения. Если полутраур в этой нарциссичес-кой ране или увечье отсылает к сцене написания fort: da , иными словами, к сцене наследования в обратном порядке, то, что я назвал эдипо-центризмом этой главы, должно восприниматься с осторожностью. Без сомнения, на предыдущей странице Фрейд производит наложение восстановления путем трансфера на «воспроизведение» части сексуальной жизни ребенка, «и, следовательно, Эдипова комплекса и его ответвлений» (« u,следовательно , Эдипова комплекса…», also ,а не «именно», как это трактует, кстати, любопытным образом французский перевод). Но при всем хитросплетении fort: da (сцена написания и наследия, разыгрываемая под сурдинку, бездна «наложений», перестановка мест, выпадение поколений, диссимметрия контрактов, короче говоря, все, что посылается себе в графике повторения, расчленяющий наскоро составленный «треугольник»), может именоваться Эдиповым, только вследствие использования некой синекдохи, которая на основе одного самого узковзятого из его проявлений, иными словами, зажатого до крайности в определении своей образцовости, и может оправдать такое название. В своем узко взятом и общеизвестном смысле Эдипов признак является только направляющим моментом для ведущей нити на катушке. И если велико стремление окрестить Эдиповой фигуру fort: da ,какой мы ее ранее наблюдали в действии, то только усматривая в ней этакое лишенное очертаний бездонное лоно одного из ее проявлений или, если угодно, порождений. Как если бы его в виде лишенной очертаний матки, порождающей цепные реакции соединения и распада, производящей безосновательные перестановки и подстановки, приумножающей без возврата заложенное в нее, протащили на веревочке рукой одного из ее отпрысков. И верно, что такое искушение (привлечение одного из его сыновей в качестве движущей силы) не является случайным ограничением, которое не стоило бы брать в расчет. Ведь это выглядит как бы стремлением вернуть одному из своих сыновей, иначе говоря, плоть от плоти матери, только то, чем она является на самом деле. (На примере этого эффекта катушки и того, что при желании можно назвать письмам в стиле Эдипа, я ссылаюсь на Glas ,в котором речь идет о продолжателях рода, о рубце и полутрауре в деле использования собственного имени и т. д.).