Деррида Жак - О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только

Сейчас я приведу попытку другого толкования, касающегося отрицательного величия ПУ. Последовательное отдаление матери и отца приносит удовольствие, и мы обращаемся к тексту: «Но можно предложить и другое толкование. Бросание ( Wegwerfen )объекта таким образом, чтобы он отдалился ( fort ), могло бы быть удовлетворением вытесненного в жизни чувства мести, обращенного на мать за то, что она уходила от ребенка, оно могло иметь значение вызова: «Да, уходи, уходи! Ты мне не нужна — я сам тебя отсылаю». Этот же ребенок, за которым я наблюдал во время его первой игры, когда ему было полтора года, через год бросал на пол игрушку, на которую сердился, и говорил «уходи на войну!» [ Geh'in K ( r ) ieg!r взято в скобки с учетом воспроизведенного детского произношения]. До этого ему рассказали, что отец ушел на войну, и он нисколько не сожалел о его отсутствии, а, наоборот, чрезвычайно ясно давал понять, что он и впредь не хочет, чтобы препятствовали его единоличному владению матерью». Обращение к заметке о смерти Софии. Прежде чем подойти к этому, я подчеркиваю уверенность, с которой Фрейд отделяет негативность, если можно так сказать, от двойной отсылки. В обоих случаях дочь [мать] является желанной. В первом случае удовлетворение от отсылки вторично (месть, досада), во втором — первично. «Оставайся там, где ты есть, как можно дольше» обозначает (согласно ПУ) «мне бы очень хотелось, чтобы ты вернулась» в случае с матерью, и «мне бы хотелось, чтобы ты не возвращался» в случае с отцом. Это, по меньшей мере, написано дедушкой, и эти «наиболее ясные» ( die deutlichsten Anzeichen )признаки, как он говорит, не вводили в заблуждение. Если они на самом деле не вводят в заблуждение, то можно еще задаться вопросом: кого и по поводу кого. В любом случае, по поводу дочери (матери), которой надлежало оставаться там, где она есть, дочь, мать. Может быть женщина, но разделенная или нет, между двумя Фрейдами , «принадлежащая исключительно» им, между своим отцом и своим отпрыском в тот момент, когда последний отстраняет паразита от своего имени, имени отца в качестве имени зятя.

Принадлежащее также его другому брату, сопернику, родившемуся в этом промежутке времени, незадолго до смерти дочери (матери). Вот, наконец, вторая заметка, дополнительная заметка, сделанная после случившегося. Дата ее появления будет важна для нас: «Когда ребенку было пять лет и девять месяцев, его мать умерла. Теперь, когда мать действительно « fort »(o-o-o) [три «о» почему-то только на этот раз], мальчик о ней не горевал. За это время родился, правда, второй ребенок, возбудивший в нем сильнейшую ревность». Эта неудача дает повод думать, что об умершей остаются лишь лучшие воспоминания: ревность успокоилась, идеализация оставляет объект в себе вне досягаемости соперника. Итак, София, там дочь, здесь мать, умерла, освобожденная и доступная чьему угодно «исключительному владению». У Фрейда может возникнуть желание напомнить (себе) (о ней) и ради своего траура сделать всю необходимую работу: для этого разговора можно использовать весь анализ работы Траур и меланхолия (опубликованный несколькими годами ранее, тремя, не более) и трудов, последовавших за этим эссе. Здесь я не буду этого делать.

В стиле самой изнурительной психобиографии мы не упустили возможности приобщить проблематику влечения к смерти Софии. Одной из намеченных целей было уменьшить психоаналитическую задачу этой весьма неудавшейся «спекуляции» до одного более или менее реактивного момента. Не скажет ли сам Фрейд несколькими годами позже, что он немного «отдалился» от По ту сторону ..?Но он также сумел предвидеть подозрения, и спешные меры, которыми он попытался их отвести, не увенчались успехом. София умирает в 1920 году, в том же году, в котором ее отец публикует По ту сторону …

18 июля 1920 года он пишет Эйтингону: «Наконец я закончил По ту сторону … Вы можете подтвердить, что эта работа была написана наполовину в то время, когда София была жива и в расцвете сил». Он знает на самом деле и говорит это Эйтингону, что «многие люди будут задавать вопросы по поводу этой статьи». Джонс вспоминает об этой просьбе о предоставлении свидетельства, и озадачен такой настойчивостью Фрейда по поводу «его чистой совести»: не шла ли там речь о «внутреннем отрицании»? Однако Шур, которого нельзя заподозрить в том, что он горит желанием спасти По ту сторону …от такого рода эмпирико-биографического сокращения (он один из тех, кто хотел бы исключить По ту сторону . из собрания сочинений), тем не менее утверждает, что предположение о существовании связи между событиями в жизни и произведением «необоснованно». При всем том он уточняет, что термин «влечение к смерти» появился «немногим позже кончины Антона фон Фройнда и Софии».