Деррида Жак - О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только

Фрейд вспоминает. Он возвращает свои воспоминания и самого себя. Как Эрнст в зеркале и без него. Но его спекулятивная работа также приводит к возврату чего-то другого и самой себя. Зеркальное отражение нисколько не является, как зачастую принято считать, просто повторным присвоением. А тем более da .

Спекулянт вспоминает самого себя. Он описывает то, что он делает. Конечно же, делая это без умысла, и все, что я излагаю при этом, обходится без полностью самоаналитического расчета, в чем и заключается интерес и необходимость того, что я делаю. Ведь спекуляция передается из поколения в поколение без того, чтобы расчет, из которого она исходит, подвергся самоанализу.

Он вспоминает. Кого и что? Кого? Безусловно его. Но нам не дано знать, можно ли это «его» обозначить «меня»; и даже если бы он говорил «меня», то тогда какое бы «я» взяло слово. Fort: da было бы уже достаточно для того, чтобы лишить нас какой бы то ни было уверенности по этому вопросу. А посему, если в этом месте возникает необходимость в автобиографическом экскурсе, причем широкомасштабном, то придется это делать с новыми издержками. Этот текст автобиографичен, но совсем не в том ключе, как это воспринималось до сих пор. Прежде всего автобиографическое не перекрывает в полной мере автоаналитическое. Затем он вынуждает пересмотреть все, что так или иначе касается этого авто- .Наконец, будучи далеким от того, чтобы поведать нам в доходчивом виде, что все-таки означает автобиография, он учреждает в силу своего собственного странного контракта новый теоретический и практический закон для какой угодно автобиографии.

По ту сторону … следовательно, не является примером того, что мы считали известным под названием автобиографии. Он пишет автобиографично, и из того, что один «автор» в ней немного рассказывает о своей жизни, мы не можем извлечь вывод, что документ не имеет правдивого, научного или философского значения. Открывается некая «сфера», где описание, как утверждается, какого-либо сюжета в его тексте (требуется пересмотреть столько понятий) является также и условием состоятельности и убедительности текста, того, что представляется «ценным» по ту сторону того, что именуется эмпирической субъективностью, если все-таки предположить, что нечто подобное действительно существует, учитывая то, как она сквозит в устных и письменных высказываниях, в подмене одного предмета другим, в подмене самой себя, в своем присоединении в качестве предмета к другому предмету, одним словом, происходит подмена. Из-за такого рода убедительности степень правдивости излагаемого не поддается оценке.

Итак, автобиографичность не является заблаговременно открытой областью, в которой дедушка-спекулянт рассказывает какую-то историю, ту историю, которая произошла с ним в его жизни. То, что он рассказывает, является автобиографией. Fort: da является здесь предметом обсуждения, как частная история, именно" автобиографичность указывает, что любая автобиография является уходом и возвращением какого-нибудь fort / da ,например, этого. Которого? Fort: da Эрнста? Его матери, солидарной с его дедушкой в толковании его собственного fort: da ? И отца, иначе говоря, его дедушки? Великого спекулянта? Отца психоанализа? Автора По ту сторону …?Но каким же образом добраться до последнего без спектрального анализа всех остальных?

Эллиптически, из-за нехватки времени, я скажу, что графика, автобиографичность По ту сторону …слова по ту сторону ( jenseits в общем смысле, шаг по ту сторону в общем смысле) наносит fort: da удар одним предписанием, предписанием наложения, посредством которого приближение у-даляется в бездну ( Ent-fernung ). Позыв к смерти там , в ПУ, который исходит из fort: da .

Фрейд, можно сказать, вспоминает. Кого? Что? Прежде всего тривиально, он вспоминает, припоминает себя. Он рассказывает себе и нам о воспоминании, которое остается у него в памяти, в сознательной памяти. Воспоминание об одной сцене, по правде говоря многоплановой, так как она состоит из повторений, сцене, ведущей к другому, к двум другим (ребенку и матери), но которые являются его дочерью и внуком. К его старшему внуку, не будем забывать об этом, но этот старший не носит имени дедушки по материнской линии. Он утверждает, что был в этой сцене регулярным, постоянным, достоверным «наблюдателем». Но вероятнее всего он был чрезвычайно заинтересованным наблюдателем, присутствующим, вмешивающимся. Под одной крышей, которая, не будучи в строгом смысле ни его крышей, ни даже просто общей, однако принадлежит почти своим , вот это-то почти, что может быть и не дает экономии операции снова захлопнуться и, следовательно, обусловливает ее. Что можно привести в качестве доводов в пользу того, что, вспоминая тот самый эпизод с Эрнстом, он не вспоминает себя, не вспоминает, что это произошло с ним? Множеством переплетенных свидетельств, следующих одно за другим в «одной и той же» цепочке повествования.