Василий Джелдашов - Карлос Кастанеда. Расколотое знание

А для себя я давно сделал вывод, что силы талисмана хватает, как правило, на семь лет, а потом он оборачивается против своего «владельца».

«Я не знал, что сказать. Дон Хуан казался рассерженным. Меня это очень обеспокоило, потому что таким он был со мной крайне редко. Я сказал, что понятия не имел, что делаю что-то не так. После нескольких минут напряжённой тишины он снял шляпу и с улыбкой сказал, что мне нельзя больше здесь оставаться. Я должен уехать и не появляться в его доме до тех пор, пока не обрету контроль над своей слабостью и не перестану ей потакать. Он особо обратил внимание на то, что в течение трёх-четырёх месяцев вода не должна касаться моего тела.

– Но я не могу обойтись без душа!

Дон Хуан смеялся до слёз:

– Ах, он не может без душа! Временами ты настолько слаб, что мне начинает казаться, что ты меня разыгрываешь. Но это не шутка. Иногда ты теряешь контроль, и силы твоей жизни легко захватывают тебя» (К-2).

«Запрет умыванья представляет собой этнографическую проблему, в суть которой мы здесь не можем входить, это лежит вне наших задач. В сказке нельзя провести точных границ между неумытым и животнообразным героем. Возможно, что вымазывание в грязи имеет какое-то отношение к воображаемому животному облику, есть своего рода маска». ( Корни .) Да не маска это, а результат столкновения с сущностями из другого мира.

«В сказке неузнанный герой часто бывает грязен, вымазан в саже и пр. Это – «Неумойка». Он заключил союз с чёртом, который запрещает ему мыться. За это чёрт даёт ему несметное богатство, после чего герой женится. Он «не стрижется, не бреется, носа не утирает, одежды не переменяет». Это продолжается 15 лет, после чего герой говорит: «Ну, служба моя кончена»». ( Корни .) Вот тут уж дудки – служба эта никогда не кончается, вернее, она может окончиться с нашей смертью, как и обычная жизнь обычного человека.

«Запрет умываться не только часто встречается в обряде, но он составляет почти непременную часть церемонии. Срок этого запрета различен». ( Корни .) Вообще-то, это не запрет, как это следует понимать, а жизненная необходимость ученика, совершившего ошибку при столкновении с союзником.

«Дон Хуан объяснил, что в молодости пил довольно много, но однажды взял и бросил.

– Люди, как правило, не отдают себе отчёта в том, что в любой момент могут выбросить из своей жизни всё, что угодно. Вот так.

И дон Хуан щёлкнул пальцами, как бы демонстрируя, насколько просто это делается.

– Ты думаешь, так легко бросить пить или, скажем, курить?

– Ну конечно! – убеждённо воскликнул он. – Бросить пить или курить – вообще дело плёвое. Эти привычки – ерунда, ничто, если мы намерены от них отказаться» (К-3).

«Болезней не бывает. Бывает лишь потворство своей слабости» (К-3).

«Из-за аскетизма и непрестанных занятий дзадзэн Хакуин болел воспалением лёгких и другими болезнями, но смог излечить себя в течение трёх лет с помощью того, что мы нынче называем самовнушением. По его представлению, ум должен заполнить все части тела, каждый волосок и ямочку в коже, и тогда для болезни не останется места». ( Блайс .)

«Знаешь, когда я был ребёнком, меня постоянно душил голод, – произнёс он мягко. – Я не знал ничего, кроме постоянного жуткого чувства голода. Когда мне удавалось поесть, я набивал брюхо так, что не мог дышать. Но это было тогда. Теперь я уже не способен ни задыхаться от голода, ни обжираться, как головастик» (К-2).

«Я извинился. Он сказал, что свои дурацкие извинения я могу оставить при себе, потому что они никак не влияют на совершённые действия» (К-2).

«– Если человек убьёт отца и мать, он может покаяться перед Буддой. Но если он убьёт Будду и патриархов, перед кем он будет каяться? – спросил монах у Уммона.

– Однако!

– Это ещё один пример так называемого однословного ответа, которыми Уммон знаменит.

Уммон желает сказать, что вопрос хороший, но риторический. Такому человеку не перед кем каяться, ему негде каяться, он не может каяться. То, что мы не можем делать, мы не должны делать. Торо говорит: «Природа не просит прощения никогда». Провинившись и получив по заслугам, собака ласкается и виляет хвостом, подобно человеку, но кошка просто «умывается», тихо сидя в уголке». ( Блайс. )