Михаил Лифшиц - Из истории эстетики и общественной мысли (Джамбаттиста Вико, Собрание сочинений в трех томах, Том 2)

Такой моральной низости не знало героическое общество. Поэтому Вико считает известный остаток феодальных нравов - монархию - полезным тормозом, способным удержать общество от дальнейшей деградации. Полное возвращение к примитивной грубости нравов является для него единственным, хотя и достаточно горьким лекарством от пороков культуры (там, где они уже овладели всей совокупностью общественной жизни и сокрушили нравственную силу народа). Итак, поступательное движение наций заключает в себе семя упадка, и наоборот примитивное общество в некоторых отношениях выше общества цивилизованных народов. Эта идея неравномерности исторического развития выводит мышление Вико за пределы традиционного представления о круговороте и отличает его от мыслителей древности и Возрождения.

Согласно обычному неглубокому взгляду, главное в философии Вико - это закон повторения одних и тех же общественных форм в истории, основанный на аналогиях между архаической древностью и европейским средневековьем. Между тем наиболее оригинальная и существенная черта "Новой науки" состоит в различии, которое Вико проводит между примитивным варварством чувств и позднейшим варварством рефлексии. Идея повторения прошлого является в философии Вико простой оправой, в которой сияет драгоценная новая мысль, сближающая его сочинение не с философским наследием древности и Возрождения, а с социальной критикой XIX столетия и прежде всего с Фурье.

Нет отвлеченной противоположности между варварством и цивилизацией. Самое определение - варварство чувств - носит у Вико исторический, а не моральный характер. Это не значит, что оно целиком лишено всякого элемента оценки. Мы уже знаем, что Вико решительно отвергает идиллическое представление о царстве справедливости в прошлом. Человеческая история началась с варварства в самом непосредственном и грубом смысле этого слова. Но если ошибочна теория блаженного естественного состояния, то нельзя согласиться и с учением Гоббса, который всюду открывает голое насилие и эгоизм. Историческая теория Гоббса также является перенесением в прошлое позднейших нравов, сложившихся в эпоху вторичного варварства рефлексии и рассудочной злобы. Подобной нравственной низости не знало героическое общество. Правда, в нем господствовало право копья, право силы. Но просто насилие отнюдь не является сущностью божественных и героических порядков. Эти порядки были общественным отношением, а не результатом злокозненных действий кучки, тиранов и обманщиков. В "священных законах", выгодных для сословия господ и враждебных плебеям, Вико отказывается видеть следствие простого "Обмана со стороны Благородных". Наоборот: "такое поведение было далеко от всякого обмана, скорее то были нравы, вытекающие из природы людей, которая при помощи этих нравов порождала государства, со своей стороны диктовавшие именно такое, а не иное поведение". Все это соответствовало неразвитому состоянию общества и первоначальному грубому сознанию. Коварство и развращенность цивилизованных времен еще не проникли в эти отношения. В первобытном обществе сестра была одновременно и женой, и это было нравственно. Именно в этом. духе следует понимать и рассуждения Вико о варварстве чувств. Его учение сложилось в эпоху разносторонней критики средневековья. Он сам считает научную критику своей специальностью. Однако презрение к прошлому, стремление очистить интеллект от всяких исторических наслоений и сделать его достоянием математики и отвлеченной морали - эти популярные идеи XVII - XVIII столетий чужды "Новой науке". Своеобразие Вико состоит именно в том, что его исторический анализ переходит в критику современной ему научной критики и обращается не только против феодального прошлого, но и против претензий и спеси буржуазного рассудка. В этом ключ к пониманию категории варварства чувств. Вико горячо защищает идеалы прогресса и в то же время видит всю его относительность и непрочность. Он смело обнажает бессмыслицу и варварство прославленных героических нравов и вместе с тем отклоняет абстрактное осуждение феодальной эпохи. В этом сказывается его глубокий диалектический такт. Его определения не лишены элемента оценки, но такой оценки, которая целиком вытекает из исторического анализа, многостороннего и сложного, как сама история.

Теоретики блаженного естественного состояния видели в прошлом золотое время. Гоббс полагал, что право является искусственной надстройкой, созданию которой предшествовал естественный звериный эгоизм. "Новая наука" отклоняет обе точки зрения. "Существует право в природе" - это положение встречается уже на первых страницах сочинения Вико. Естественное право народов как разумное следствие человеческой природы возникает и развивается вместе с обществом и достигает своего полного развития в народных республиках. Оно исторический результат, а не дарованная свыше первобытная идиллия. Естественному праву народов, основанному на справедливости, противоположно государство как орган насильственного господства счастливого меньшинства над несчастным большинством. Но даже эта противоположность относительна, и цивилизация уже в первоначальные варварские времена выступает в двояком виде: вместе с государством сословия господ она утверждает и естественное право народов, которое на первых порах "при возникновении Государств зародилось как принадлежность Суверенной Гражданской Власти". Благородные, будущие рабовладельцы, являлись первой нацией, внутри которой развились и своеобразные формы демократии вплоть до открытого восстания против тиранов. Вико отвергает мнение Гоббса, будто "Гражданские царства зародились или посредством открытой силы, или посредством обмана, который потом разрешался в силе". Объединяясь в правящее сословие, отцы семейств ограничили свои личные интересы в интересах более общих. Это "естественное равенство состояний, когда все отцы были суверенами в своих семьях". Что же являлось главной гарантией против нарушения варварской демократии? Прежде всего бедность общества, грубость потребностей. Замечательная девяносто четвертая аксиома "Новой науки" гласит: "Естественная Свобода человека тем более неукротима, чем ближе связаны блага с его собственным телом; гражданское рабство коренится в тех имущественных благах, которые не необходимы для жизни". Именно потому что эпоха возникновения государства - это "времена высокомерия и дикости, вызванных недавним происхождением из звериной свободы", трудно себе представить, чтобы какие-нибудь свирепые и хитрые люди могли поработить все остальное общество при помощи одного лишь насилия. Сама неразвитость героического общества является противоядием от грубой силы. Вместе с диктатурой рождается и демократия.