Рассел Бертран - Об обозначении

Итак, ясно, что такие пропозиции не становятся бессмысленными просто потому, что их гипотеза является ложной. Король в Буре может сказать: 'Если Фердинанд не утонул, то он - мой единственный сын'. 'Мой единственный сын' является обозначающей фразой, которая на первый взгляд имеет значение тогда и только тогда, когда я имею в точности одного сына. Но тем не менее приведённое выше высказывание оставалось бы истинным, если бы Фердинанд фактически не утонул. Поэтому, мы должны либо обеспечить значение в случаях, в которых оно на первый взгляд отсутствует, или должны отказаться от взгляда, что значение есть то, что затрагивается в пропозициях, которые содержат обозначающие фразы. Последнее - это вариант, который отстаиваю я. Первый вариант можно принять, допуская, как у Мейнонга, объекты, которые не существуют, и отрицая, что они подчиняются закону противоречия; этого, однако, по возможности следует избегать. Другой способ принять этот же вариант (поскольку речь идёт о представленной нами альтернативе) адаптирован Фреге, который посредством определения обеспечивает некоторое сугубо конвенциальное значение для случаев, в которых иначе его бы не было. Так, фраза 'король Франции' должна обозначать нуль-класс; фраза 'единственный сын м-ра такого-то' (который имеет прекрасную семью из десяти человек) должна обозначать класс всех его сыновей, и т.д. Но эта процедура, хотя она и не ведёт к действительной логической ошибке, является явно искусственной и не даёт точного анализа предмета. Поэтому, если мы принимаем, что обозначающие фразы в общем имеют две стороны, смысл и значение, случаи, при которых, как кажется, значения нет, вызывают затруднения, как при допущении, что на самом деле значение есть, так и при допущении, что в действительности его нет.

Логическую теорию можно проверить её способностью разрешать проблемы, и в размышлениях о логике благоразумнее рассмотреть как можно большее количество проблем, поскольку это служит той же цели, что и эксперимент в физике. Поэтому я сформулирую три проблемы, которые теория, касающаяся значения, должна быть в состоянии разрешить, и позднее я покажу, что моя теория их разрешает.

(1) Если а тождественно с b , то всё, что истинно для одного, является истинным и для другого и может быть подставлено вместо другого в любую пропозицию без изменения истинности и ложности этой пропозиции. Так, король Георг IV желал знать, является ли Скотт автором Уэверли . Скотт на самом деле был автором Уэверли . Следовательно, мы можем подставить Скотт вместо автор ' Уэверли' и посредством этого доказать, что Георг IV желал знать, является ли СкоттСкоттом . Однако интерес к закону тождества вряд ли может быть приписан первому джентльмену Европы.

(2) По закону исключённого третьего либо ' А есть В ', либо ' А не есть В ' должно быть истинным. Следовательно, истинным должно быть либо 'Нынешний король Франции лыс', либо 'Нынешний король Франции не лыс'. Однако если мы перечислим вещи, которые являются лысыми, а затем вещи, которые не являются лысыми, мы ни в одном списке не найдём нынешнего короля Франции. Гегельянцы, обожающие синтезы, вероятно заключили бы, что он носит парик.

(3) Рассмотрим пропозицию ' А отлично от В '. Если она истинна, то между А и В есть различие, которое фактически может быть выражено в форме 'Различие между А и В существует'. Но если ложно, что А отличается от В , тогда различия между А и В нет, что фактически можно выразить в форме 'Различие между А и В не существует'. Но как может не-сущее быть субъектом пропозиции? 'Я мыслю, следовательно, я существую' является очевидным не в большей степени, чем 'Я есть субъект пропозиции, следовательно, я есть', при условии, что 'Я есть' рассматривается как условие существования или бытия [12] Я рассматриваю их как синонимы. , а не наличия. Следовательно, казалось бы, отрицание бытия чего-либо всегда должно быть самопротиворечивым; но мы видели, в связи с Мейнонгом, что признание бытия также иногда ведёт к противоречиям. Поэтому, если А и В не различаются, предполагать либо существование, либо несуществование такого объекта как 'различие между А и В ', по-видимому, равным образом невозможно.

Отношение смысла к значению затрагивает некоторые более любопытные затруднения, которые, по-видимому, сами по себе достаточны для доказательства того, что теория, ведущая к таким затруднениям, является ошибочной.