Эдмунд Гуссерль - Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга 1

Давайте будем исходить из суждений. Говоря точнее, тут все дело в различии между суждениями о сущностях и такими суждениями, в каковых неопределенно всеобщим образом и не смешиваясь с полаганием чего-либо индивидуального, все же выносятся суждения об индивидуальном, но только исключительно как о единичности сущностного, в модусе того, что вообще. Так, в чистой геометрии мы обыкновенно выносим суждения не об эйдосе «прямое», «угол», «треугольник», «коническое сечение» и т. п., но о прямых и углах вообще или о «как таковых», об индивидуальных треугольниках вообще, о конических сечениях вообще. Подобные всеобщие суждения обладают характером сущностной всеобщности, — «чистой», или, как тоже говорят, «строгой» и вообще «безусловной» всеобщности.

Ради простоты допустим, что речь идет об «аксиомах», о непосредственно очевидных суждениях, к каковым и восходят все прочие, получающие опосредованное обоснование, суждения. Подобные суждения — в той мере, в какой, как это предпосылается здесь, они выносят суждение об индивидуальных единичностях, — для своего ноэтического обоснования, т. е. для своего усмотрения, нуждаются в известном видении сущности, каковое (в модифицированном смысле) можно было бы обозначить и как постижение сущности; но также и это последнее, подобно опредмечивающему сущностному созерцанию, основывается на зримости индивидуальных единичностей сущностей, а не на их опытном постижении. И для них тоже достаточно просто представлений фантазии или же, скорее, зримостей фантазии, — зримое сознается как таковое, оно «является», но оно не постигается как существующее здесь. Если, к примеру, мы судим с сущностной всеобщностью (со всеобщностью «безусловной» и «чистой»): некоторый цвет вообще отличается от некоторого звука вообще, — то этим подтверждается только что сказанное. Единичность, относящаяся к сущности «цвет», и единичность, относящаяся к сущности «звук», интуитивно представляемы, причем именно как отдельное, относящееся к своей сущности; такое отдельное одновременно наличествует и в известного вида созерцании фантазии (без полагания существования) и в сущностном созерцании, — однако, что касается последнего, то не так, чтобы созерцание обращало сущность в предмет. К сущности этой ситуации принадлежит так же и то, что для нас всякий раз и постоянно открыт поворот к соответствующей объективирующей установке, что таковая есть именно сущностная возможность. Сообразно с изменившейся установкой я изменю и само суждение, которое будет в таком случае гласить: сущность («род») «цвет» есть нечто иное, нежели сущность (род) «звук». И так повсеместно.

И обратно: любое суждение о сущностях может быть эквивалентно обращено в безусловно всеобщее суждение о единичностях этих сущностей как таковых. Таким образом, чистые сущностные суждения (чисто эйдетические суждения), какой бы логической формой они ни отличались, сопринадлежны. Общее во всех них то, что они не полагают индивидуального бытия, даже и тогда, когда выносят суждение об индивидуальном — а именно, в его чистой сущностной всеобщности.

Явным образом сопринадлежны теперь такие идеи: вынесение эйдетического суждения, эйдетическое суждение, или эйдетический тезис, эйдетическая истина (или истинное положение); в качестве коррелята последней идеи — эйдетическое положение дел как таковое (в качестве налично пребывающего в эйдетической истине); наконец, в качестве коррелята первых из названных идей — эйдетическое положение дел в модифицированном смысле простого мнения — в том смысле, что, о чем выносится суждение, может быть, а может и не быть налично пребывающим.

Любое эйдетическое обособление и индивидуализирование эйдетически-всеобщего положения дел — постольку, поскольку оно таково, — именуется сущностной необходимостью. Сущностная всеобщность и сущностная необходимость, следовательно, корреляты. Однако, когда говорят о необходимости, то речь, следуя за сопринадлежными корреляциями, утрачивает определенность: и соответствующие суждения тоже называют необходимыми. Однако важно соблюдать разграничения и первым делом не обозначать саму сущностную всеобщность (как обычно поступают) как необходимость. Сознание необходимости, а, конкретнее, сознание суждения, в каком некое положение дел сознается как обособление эйдетической всеобщности, называется аподиктическим, само же суждение, тезис — аподиктическим (также и аподиктически-«необходимое») следствием всеобщего, с которым он сопрягается. Высказанные положения об отношениях между всеобщностью, необходимостью, аподиктичностью можно понимать и более общо, так что они будут значимы для любых, а не только для чисто эйдетических сфер. Однако, несомненно, что в своем эйдетическом ограничении они приобретают особый, особо важный смысл.