Юлиус Эвола: Фашизм: критика справа

В нацистский период ходила шутка, основанная на игре слов. Спрашивалось: чем отличается Россия от Германии? Ответ: Россия — это Proletarierstaat (пролетарское государство), а Германия — Prolet-arierstaat (то же слово, но разделенное таким образом, означает — «пролетарское арийское государство»). [Прим. ред. ВС: Слово «Prolet» в немецком имеет пренебрежительную окраску, в смысле «голодранец». Эту шутку можно интерпретировать так: Россия — это государство голодранцев, а Германия — это государство арийских голодранцев.]

В Италии на «voi» было принято обращаться к слугам, вежливое обращение к равному — «Lei». (прим. перев.)

См. «Люди и руины», ее. 189–213.

См. J. Evola, ll mito del sangue, Hoepli, ll ed., Milano, 1942, с. IX

См. J. Evola, Rivolta contro il mondo moderno, Ed. Mediterranee, IV ed., Roma, 1974.

Можно считать чистой фантазией всякое «демоническое» толкование гитлеризма, свойственное многим исследователям национал-социализма, которые считают, что обратное движение свастики является непредумышленным, но явным знаком демонического характера. Такой же выдумкой являются все намёки на «оккультную», инициатическую или контринициатическую подоплёку (мы утверждаем это со знанием дела). В 1918 г. возникла небольшая группа Thule Bund, выбравшая своим символом свастику и сияющий солнечный диск; однако, за исключением германизма, её общий духовный уровень был не выше уровня англосаксонских теософов. Имелись также другие группы и авторы, как например: Гвидо фон Лист и Ланц фон Либенфельс (также создавшие «Орден»), предвосхитившие идеи Гитлера и использовавшие свастику; но все эти течения были поверхностными и не имели никакой связи с подлинной традицией, в них царила путаница понятий и разнообразные личные заблуждения.

К сожалению, совершенно не использовалась, но напротив замалчивалась официальными нацистскими кругами другая книга — C. Steding, Das Reich und die Krankheit der europäischen Kultur (Hamburg, 1938), написанная с гораздо меньшими амбициями, но выражающая куда более интересные взгляды, в частности, благодаря наличию высшей концепции государства, основанной отчасти на идеях Гегеля — «философа пруссачества».

(лат.) Каждому своё — прим. перев.

13По ассоциации можно указать также на определенную неприязнь, которую питали к «интеллектуалам» фашисты; впрочем она никогда не достигала такой степени, как в национал-социализме; итальянский фашизм ценил известных интеллектуалов и людей культуры и стремился хотя бы формально привлечь их на сторону режима, не особо заботясь о том, что они думают на самом деле; национал-социалистов же подобные проблемы вообще не интересовали, и они предоставили всем свободу выезда за границу (Геббельсу даже приписывали слова: «Когда я слышу об интеллектуалах, мне хочется достать пистолет»). Впрочем, при этом необходимо иметь в виду, что в Германии преобладали тенденции агностической Kultur и интеллектуалы буржуазного происхождения либерально-гуманистической формации. Отрицающие всякую возможность существования мистики государства и авторитета, они считали догмой непримиримое противоречие между культурой и духом с одной стороны и властью, политикой и воинскими добродетелями, с другой. В принципе, с точки зрения аристократических правых вполне допустима определенная дистанция по отношению к тем «интеллектуалам» и «культурным людям», которые после появления буржуазии и кризиса древних режимов, возомнили себя единственными подлинными выразителями духовных ценностей.

англ. — Помеха.

Однако мы не можем одобрить, например, того, что журналу, находящему удовольствие в пошлых нападках на католическое духовенство и не менее пошлом и фанатичном антисемитизме, позволили взять название Das Schwarze Korps («Чёрный Корпус»). (Скорее всего, под итальянским исследователем, приглашённым СС, Эвола имеет в виду себя, однако, из скромности об этом умалчивает — прим. перев.).

Несмываемым позором покрыли себя победители американцы, выдавшие части украинцев-добровольцев — согласившихся после поражения сдаться в плен только союзникам — Советскому Союзу, прекрасно понимая, что посылают их на смерть. При создании новых частей Waffen-SS первостепенное внимание уделялось чисто воинскому аспекту, поэтому всё связанное с идеей Ордена не играло особой роли. Командир одной из бронетанковых дивизий Waffen-SS, генерал Штайнер, после войны (в своей книге «Die geachtete Armee») пытался доказать, что данные формирования действовали подобно частям рейхсвера и должны рассматриваться только в данном качестве, не имея никакого отношения к «романтическим причудам Гиммлера» (речь идет именно об идее СС как Ордена), о которых Штайнер отзывается высокомерно и с антипатией.