Мигель Унамуно - О трагическом чувстве жизни

Да, это сновиденье, христианское по своему происхождению, является, в сущности, не чем иным, как павликианским анацефалосисом, собиранием всех людей в Человеке, в Человечестве совершенной Личности, каковой является Христос, вместе со всеми людьми, а затем покорением всего этого Богу, дабы Бог, Сознание, стал все во всем. А это предполагает коллективное спасение и некое загробное общество.

В середине XVIII века два пиетиста протестантского происхождения, Иоганн Якоб Мозер и Фридрих Кристофор Этингер {228} 228 Фридрих Кристофор Этингер (1702-1782) - немецкий писатель; был пастором в Вюртемберге. Основная идея Этингера - жизнь всего мира, одушевление всех вещей. Духовные силы пронизывают вселенную; в человеке они выражаются в sensus communis , который является органом понимания всего духовного в мире. Истинное понимание вселенной может иметь только тот, кто умеет соединить в одно целое учение Св. Писания, показания природы и собственный разум. Мистицизм Этингсра опирается, с одной стороны, на Св. Писание, с другой - на сочинения Я.Беме и Сведенборга и каббалу, он имеет специфическую окраску - алхимическую и магическую. , восстановили силу и значимость павликианского анацелофасиса. Мозер заявил, что его религия заключается не в том, чтобы обладать неким истинным учением и добродетельно жить в соответствии с ним, а в том, чтобы вновь соединиться с Богом через Христа; этому соответствует возрастающее в течение всей нашей жизни сознание своих грехов, а также милосердия и долготерпения Божиих, возвышение всякого нашего естественного чувства, обретение покаяния, в основе которого смерть Христа, радости примирения с Богом в постоянном свидетельстве Духа Святого о прощении грехов; его религия в том, чтобы в своем поведении следовать примеру Христа, исходя только из веры, приближаться к Богу и беседовать с Ним, и стремиться к тому, чтобы умереть в благодати и надежде в будущей жизни обрести блаженство в Боге и в общении со всеми святыми ( С. Pitschl, Geschichte der Pietismus , III, §43). Общение со всеми святыми, то есть вечное блаженство, он понимает не как видение Бога в Его бесконечности, но, основываясь на Послании к ефесянам , как созерцание Бога в гармонии творения с Христом. Общение со всеми святыми было, в его понимании, существенным содержанием вечного блаженства. Оно было осуществлением Царства Божия, которое таким образом оказывается Царством Человека. И представляя доктрины этих двух пиетистов, Ричль признает ( op. cit ., III, §46), что для протестантизма оба эти свидетельства приобрели такое же значение, как теологический метод Спенсера, еще одного пиетиста.

Таким образом, мы видим, что, начиная со Святого Павла, сокровенное, мистическое христианское желание придавало Вселенной человеческую, или, иначе говоря, божественную цель, состоящую в том, чтобы спасти человеческое сознание, и спасти его, сделав все человечество единой личностью. Этой цели отвечает анацефалосис, собирание всего - всего сущего на земле и на небе, всего видимого и невидимого - во Христе, и апокатастасис, возвращение всего в Бога, в сознание, дабы Бог стал все во всем. Если же Бог становится все во всем, то не значит ли это, что Он восстанавливает всякое сознание и воскрешает в нем все прошедшее, и тем самым становится вечным все, что было во времени? А в том числе и все индивидуальные сознания, которые были, есть и будут, восстановятся такими, как они были, есть и будут, в обществе и солидарности.

Но это воскресение в сознании всего того, что когда-либо было, не несет ли оно с собой с необходимостью слияние идентичного, смешение подобного? Если человеческий род сделается истинным обществом во Христе, общиной святых, Царством Божиим, то не значит ли это, что мнимые и даже греховные индивидуальные различия сотрутся и в совершенном обществе от каждого человека останется только нечто существенное? Разве не получится, как это предполагал Бонне, что вот это конкретное сознание, которое живет в XX столетии вот в этом уголке этой земли, будет чувствовать себя в точности тем же самым, что и другие сознания, жившие в другие века и быть может в иных землях?

Неужели невозможно действительное и реальное, субстанциальное, внутреннее единение душ всех тех, кто когда-либо жил! «Если бы двое сделались одним, деянье это превзошло все созданное миром».

If any two creature grew into one

They would do more than the world has done,

изрек Браунинг ( The flight of the Duchess ), и Христос оставил нам слова о том, что где двое собирутся во имя Его, там будет Он.