Плотин - Эннеады

6. Итак, можно считать доказанным, что существует принцип, которому присущи самопознание в высшем смысле слова. В самом деле, самопознание ума есть более совершенное, чем самопознание души, ибо душа если и познает себя, то только через высший принцип, от которого зависит, между тем как ум, обращаясь лишь на себя самого, на свое собственное существо, знает, кто и что и каков есть сам он. Даже, созерцая мыслимые им сущности, он созерцает в то же время самого себя, потому что мышление его есть актуальное, а актуальное мышление тождественно уму, и вот почему ум, мысля мыслимое, знает себя всегда во всей целости, а не отчасти, не одной частью другую часть. Теперь спрашивается, этот ум, как мы его изобразили, содержит ли истину необходимую или только вероятную? Конечно, необходимую, потому что только душе свойственна колеблющаяся вероятность или вера /т.е. большая или меньшая степень убеждения/, между тем как для ума существенна необходимость, т.е. непреложность истины. Живя здесь в этом мире, мы конечно больше склонны доверять и подчиняться рассудочным убеждениям, чем непосредственно умом созерцать чистую истину; но пока мы находились в мире горнем, мы довольствовались пребыванием в лоне ума, - мы тогда мыслили и созерцали мыслимое, сводя все к одному уму, душа наша тогда, сама оставаясь в полном покое, предоставляла всю деятельность уму; а с того времени, как мы обитаем здесь, мы в поисках за истиной стараемся довести свою душу по крайне мере до некоторой степени убеждения, томимые желанием созерцать первообраз по крайней мере в его отражении. Поэтому, для души нашей весьма важно уяснить себе, каким образом ум созерцает самого себя, - уяснить той частью, которую, во внимание к ее мысленной деятельности мы считаем своего рода умом и называем рассудком или дискурсивным мышлением, но которая всю свою силу получает от ума и проявляет при посредстве ума. Эта способность души - рассудок, тоже, конечно, знает то, что ему известно, знает то, что думает и утверждает, и если бы его знаемое было тождественно с ним, тогда он в этом знании знал бы и самого себя. А так как мыслимое - сущее выше его и нисходит к нему оттуда, откуда и сам он происходит, то ему приходится быть только истолкователем этого высшего, хотя и родственного себе, а затем и познавать себя он может не иначе, как всматриваясь в эти черты, как бы в следы ума и сообразуя себя с ними. Но становясь таким путем образом ума, он должен всегда взирать как на свой первообраз, на ум истинный, который тождественен с истинно-мыслимым, т.е. с миром сущностей первых истинно-сущих, ибо невозможно, чтобы таковой ум выходил как бы вовсе из себя /мысля истинно-сущее/. Так как этот ум всегда пребывает в себе и с собой, так как он есть фактически то, что есть по существу, т.е. ум /ибо разве возможно, чтобы ум был неумным, т.е. не умом/, так как он не выступает из себя, и его сущность, а равно и функция всецело заключается лишь в том, чтобы быть умом, то ясно, что ему столь же существенно и необходимо принадлежит всегда и самопознание. Этот ум ведь не есть ум практический, который, будучи направлен всегда на что-либо низшее, главным образом и познает внешнее; а так как он не пребывает в себе всегда, то ему нет настоятельной необходимости и созерцать, знать тебя всегда. Этот же ум, как ум чисты, чуждый всяких желаний, не отдается никакой практической деятельности, а всегда обращен только на самого себя, он поэтому не только может знать себя, но необходимо всегда зрит и знает сам себя. Да и в чем бы ином, как не в этом, состояла бы жизнь его, когда все его существо состоит в том, что он есть ум и когда никакая практическая деятельность ему не свойственна?

7. Но, - скажут, разве нельзя думать, что ум созерцает Бога? Конечно, можно. Но в таком разе следует думать, что созерцая Бога, ум с тем вместе познает и самого себя, так как это созерцание открывает ему, что он имеет от Бога, что Бог дал ему и что может давать. Познавая же то, что дано или положено Богом, ум познает и самого себя, так как сам он есть одно из этого, или точнее так как сам он есть целость всего того, что непосредственно от Бога имеет свое бытие. Таким образом познавая Бога и его силы, ум познает вместе и себя самого, как происходящего от Бога и вмещающего от него все свои силы. Это его созерцание Бога, быть может, и не настолько ясно, каким оно бывает в том случае, когда созерцающее и созерцаемое тождественны; но а то, когда он обращает созерцание на себя, то самого себя уже он видит и знает с полной ясностью, так как тут нет уже никакого различия между тем, кто созерцает, познает, и тем, кто составляет предмет созерцания и познания. А кроме этого что еще можно усвоять уму? Уж не покой ли? Пожалуй, - не следует знать, что покой для ума состоит вовсе не в отречении от себя, т.е. не в прекращении своей деятельности, но в такой деятельности, которая кроме себя самой ни на что постороннее не направляется и не простирается. Вообще вещь свободная от всяких посторонних влияний и воздействий обыкновенно вся уходит в свою собственную ей свойственную деятельность, особенно же, когда она обладает бытием актуальным, а не потенциальным только. А если кто свою актуальность, или энергию не направляет ни на что внешнее, то на что же другое может обратиться эта энергия, как не на саму себя? Вот почему ум, мысля, остается обращенным к себе самому, направляет всю энергию мысли на самого себя, и если что-либо происходит от него, то происходит только благодаря тому обстоятельству, что он обращен всегда на себя и пребывает в себе. Прежде всего ему необходимо быть в самом себе и для себя, чтобы потом простереть свою энергию на что-либо другое, и чтобы вследствие этого произошло что-нибудь другое ему подобное, подобно тому как например, огню прежде всего самому нужно быть в себе, т.е. в существе своем огнем, при том актуально для того, чтобы появились следы свойственного ему действия и в других вещах. Итак, ум есть актуальность или энергия, сосредоточенная в себе самой. Что же касается души, то она одной своей частью обращена к уму и находится в его сфере, другой же, которая вне ума, она входит в связь с внешним миром; насколько она стоит в связи с умом она ему подобна, а на сколько находится вне этой связи, она от него отлична. Впрочем, даже в этом последнем случае она здесь в этом мире все-таки сохраняет некоторое подобие ума во всех своих образованиях и произведениях, ибо образует ли она что-либо, то образует как будто созерцая, творит что-либо, то всем своим созданиям даст формы, которые суть как бы разорванные в своей связи мысли, - следы концепции и ума, напоминающие более или менее первообраз, иногда представляющие верное подражание ему, а иногда имеющие по крайней мере слабое подобие его, и это даже в самых низших сферах бытия.