Плотин - Эннеады

Кому удастся погрузиться своей мыслью в единое всеобъемлющее сущее и очутиться в его лоне, тот не ищи сверх этого ничего больше, а иначе ты удалишься от него и, обратив внимание на что-либо постороннее, утратил сознание его присутствия в тебе. Ничего более /кроме его/ не желая и не ища, ты почувствуешь в себе присутствие не какой-либо части его, а всего его; в этом состоянии ты даже себя самого не будешь сознавать и представлять как такого-то /как индивидуальное я/, потому что погрузишься в то всеобъемлющее сущее и сам как бы станешь таковым. Каждый из нас и первоначально был таковым, но к первоначальной природе присоединилось и нечто другое, что сделало нас худшими, потому что это другое имеет свое начало, не в том всеобъемлющем сущем, которое не допускает никакого увеличения, а в том, что ему противоположно. Каждый из нас, становясь индивидуумом вследствие присоединения /к первоначальной природе/ несущего тем самым выделяется из области бытия универсального, и наоборот по мере того, как отрешается от несущего, он как бы увеличивает, расширяет свое бытие. Но только когда мы всецело отрешимся от всего прочего, в нас вселяется то истинно-сущее, а в противном случае не является нам. Впрочем, когда оно бывает присуще нам, то это не то значит, что оно прошло, приблизилось к нам /а то, что мы себя к нему приблизили/, равным образом, когда оно не присуще нам, то это потому, что мы от него удаляемся /а не оно от нас/; строго говоря, мы даже не удаляемся от него, так как оно всегда и везде близко к нам, - а только отвращаемся от него, направляя себя на что-либо иное, или даже противное ему. Подобным образом, боги нередко, в присутствии многих являются только одному из всех присутствующих, потому что этот один способен зреть их, - боги, которые /по словам Гомера/ принимая различные образы, посещают разные страны. Но все страны - вся земля и все небо во власти того высочайшего Бога находятся, через него и в нем существуют. От чего же происходит все сущее, все истинные /сверхчувственные/ сущности до души и жизни включительно, и все они, на нем одном утверждаясь бытием своим, составляют единство, которое бесконечно, потому что изъято из условий пространства.

29

VI.6 О ЧИСЛАХ

Вступление.

1. Бесформенное множество - дурно, оформленное - благо.

1. Есть ли множество отступление /отпадение/, от единого и безграничность окончательное отпадение, в виду того, что оно - бесчисленное множество, и, потому безграничность /есть ли нечто/ дурное, и мы - дурны ли, поскольку являемся множеством?

2. /Да/, именно, - всякое /явление становится/ множественным, когда, бессильное оставаться в себе, разливается и растягивается в своем рассеянии: совершенно лишаясь при этом в /своем/ растекании, единого, /единства/, оно становится /таким/ множеством, в то время как, /ибо/, одна часть /уже/ не единиться с другой частью.

3. Если же что-нибудь в своем растекании всегда останется пребывающим /самим собой/, то оно становится величиной.

4. А что ужасного в величине? а/ /Это ужасное/ было бы здесь, если бы /эта вещь/ его ощущала; именно, она ощущала бы себя как ушедшую от самой себя и /как/ распространяющуюся во вне. b/ /ОДнако/, ведь всякая вещь ищет не чего-нибудь иного, но себя саму: поход же вовне /всегда/ или тщетен, /и тогда его, собственно говоря, нет/, или он необходим, /и тогда он безвреден/. с/ Скорее же, всякая вещь существует не потому, что она стала многой или большой, но потому, что остается при себе /принадлежит себе/, а быть при самом себе значит быть согласным с самим собой. d/ Исход же, /стремление к тому, чтобы стать большим в той или иной мере, есть принадлежность уже того, что не знает истинной природы большого, и что направляется не туда, куда следует /на себя самого/, но вне: а /стремиться/ к себе значит быть внутри себя /в своем отечестве, дома/. е/ Доказательством этого является /все/, что возникло при помощи /осмысления себя как/ величины; если /вещь/ отделяется /от самой себя так/, что /начинает/ существовать каждая из ее частей, то получаются /именно/ эти отдельные /части/, а не она сама /какой она была/ вначале, /т.е. когда она была не величиной или воплощенны эйдосом, но - эйдосом просто/: если же она будет /именно/ самой собой, то необходимо, чтобы нее /ее/ части имели отношение к единому, /что она собой представляет/. f/ Таким образом, самой собой она существует не потому, что она большая, а потому, что она так или иначе /нечто/ одно /единое/.

5. Тем не менее становится /вещь вещью/ благодаря величине: и при том постольку /она становится/, поскольку в этой величине теряет из самой себя: поскольку же содержит в себе единство, она продолжает содержать саму себя.