Плотин - Эннеады

Поэтому, и напротив, что следует после этого первого единого, то уже не есть абсолютно-единое и простое, а есть едино-многое. Откуда происходит это едино-многое? Конечно, от первоединого, ибо допустить противное, т.е. что оно появляется невесть откуда - по чистому случаю, значило бы отрицать, что Первоединый есть начало всего. Но как и почему от Первоединого происходит едино-многое? Это вот почему: так как Первоединый есть существо не только совершенное, но и совершеннейшее всех существ, то и по силе своей он есть первый, то есть превосходит ей все другие существа, которые в этом отношении только более или менее подобны ему. Но мы видим, что и здесь как только существо достигает зрелости, или полноты сил, оно не остается бесплодным при самом себе, но рождает и производит нечто другое; и это наблюдается не только в существах, одаренных способностью сознательного волеопределения, но и в вещах лишенных этой способности, наконец, даже в вещах бездушных, которые тоже часто распространяют действия своих сил вне себя, как например, огонь согревает другие вещи, снег или лед охлаждает, лекарственные травы и соки тоже оказывают такое или иное действие; в этом случае все вещи как бы подражают по мере сил своих Первому началу, как бы стремятся и в себе проявить его вечность и благость. А если так, то разве можно допустить, чтобы Первоединый, будучи совершеннейшим существом и вместе первым или высочайшим благом, оставался заключенным в самом себе, как будто или зависть мешает ему допустить чему-либо другому участие в своем бытие, или он бессилен произвести, - он-то сила и мощь всего прочего? Да и как он был бы в таком разе первым началом? Итак, необходимо допустить с одной стороны, что он нечто от себя рождает, а с другой, что если кроме его есть нечто другое, то оно происходит необходимо только от него. Само собой понятно так же, что бытие, следующее непосредственно после Первого, должно быть после него самое совершенное как потому, что оно уже производит все остальное существующее, так и потому, что, происходя непосредственно от первого и занимая второе место, оно должно превосходить все остальное, занимающее низшие ступени бытия.

2. Если бы первым творческим началом был ум, тогда существо им произведенное было бы ниже его, хотя в то же время и похожее на него более, чем все остальное; а так как это начало выше ума, то произвести оно должно было только ум, а не что-либо другое. Но почему Первое начало само не есть ум? Да потому, что энергия, или актуальность ума состоит в мышлении, а мышление состоит в созерцании мыслимого, ибо мышление получает полноту и завершение лишь тогда, когда оно обращено на мыслимое, а без этого оно представляет собой простую неопределенную возможность подобно зрению / не имеющему на что смотреть/; становится оно определенным и актуальным лишь в акте созерцания мыслимого. Вот почему говорится, что от неопределенной двоицы и Единого произошли все идеи и числа, т.е. ум. Ум, таким образом, есть бытие не простое и единое, а множественное, есть синтез, хотя конечно ноуменальный синтез, так как он созерцает многое. Он кроме того и сам есть ноумен, но такой, который мыслит, и, значит, представляет в себе двойство.

Кроме ума есть и другой ноумен /Первоединый/; спрашивается, как от него происходит ум? Этот другой /точнее, первый/ ноумен всегда пребывает в самом себе, ибо не нуждается ни в чем другом, как нуждается тот ноумен, который созерцает и мыслит /мыслящий, ведь нуждается в другом, т.е. в мыслимо/; но пребывая в самом себе, он от этого вовсе не бессознателен или бессодержателен, так как все в его власти, все в нем и с ним, а в том числе и жизнь, и самосознание, и ясное раздельное разумение себя, которое тоже пожалуй есть мышление, но мышление, находящееся в вечном покое и совсем отличное от мышления ума. Поэтому он пребывает в самом себе неизменно даже тогда, когда производит другое бытие; производит же он другое именно потому, что сам при этом остается, так сказать, еще больше тем, что он есть. А так как он остается ноуменом, вообще мыслимым, то произойти от него может не иное что, как мышление и только мышление, и тогда это мышление, существуя и мысля то начало, от которого произошло /другого предмета для себя оно и не может иметь/ становится вместе и мыслящим умом, и мыслимым ноуменом; но этот второй ноумен отличается от первого и есть лишь копия, образ его.

Но каким образом первый ноумен производит эту новую энергию /мышление/, сам пребывая в себе? Тут нужно отличать энергию сущности от энергии, которая истекает из сущности. Энергия сущности не отличается от той сущности, которой она принадлежит, она есть всегда сама эта сущность, но энергия, истекающая из сущности, отличается от нее, как от своей причины. Каждая вещь обладает той или другой энергией, как например, в огне иное представляет собой та теплота, которая составляет его сущность и иное та, которая распространяется от него во все стороны; эту вторую энергию рождает первая именно потому, что она составляет саму субстанцию огня и что в ней-то собственно огонь сохраняет свою природу, т.е. пребывает как огонь. Тем более так должно быть в том случае, который нами рассматривается. Между тем как первое начало пребывает неизменно в свойственном ему состоянии, из полноты его совершенств, от энергии, составляющей его сущность, рождается другая энергия, которая произойдя от столь великой силы - от силы, превосходящей все силы вместе, от силы всемогущей, сама обладает бытием и субстанциальностью. Первое начало, значит, выше самой субстанции, или сущности; оно есть только потенция, т.е. всемогущая причина всего существующего и уже рожденное им /второе начало/ есть это все существующее. Так как собственно в этом втором начале положено все сущее, то первое начало выше всего сущего, выше само сущности; оно как первоединое, предшествует всему сущему, и субстанциально отлично от всего сущего; следовательно, и по этой причине оно выше как сущности, так и ума. Ум-то сам нераздельно соединен с сущим, ибо истинно-сущее не есть же что-либо мертвое, лишенное жизни и мысли, но такое, в котором бытие и ум /точнее идея/ нераздельны и составляют одно и то же. Ноумены - ведь не существуют прежде ума, который их мыслит, подобно тому, как чувственные вещи существуют прежде ощущения, которое их воспринимает, но ум сам есть совокупность всех ноуменов, так как идеи их он не извне воспринимает /а в самом себе содержит/. Откуда, спрашивается, он мог бы их воспринять? Итак, ум существует совместно со своими ноуменами, - он тождественен и составляет одно с ним, как и наоборот ноумены не существуют без своего субстрата /ума/.