Сергей Хоружий - После перерыва. Пути русской философии

Лагерное письмо к В.М. Лосевой от 12.XII.1931. В кн.: Лосев А.Ф. Жизнь. Спб. 1993, с. 367.

Этот набор категорий восходит к «пяти существующим родам» в «Софисте» Платона. См.: Платон. Соч. в 3-х томах, т. 2, М., 1970, с. 378—381.

Диалектика художественной формы, с. 133.

Нелишне уточнить в строгих терминах: это именно та философская ошибка, которую разбирает Кант в своей критике онтологического доказательства, заключая известным выводом: «Человек столь же мало может обогатиться знаниями с помощью одних идей, как мало обогатился бы купец, который, желая улучшить свое имущественное положение, приписал бы несколько нулей к своей кассовой наличности». Критика чистого разума, пер. Н.О. Лосского. Соч. в 6 томах, т. 3. М., 1964, с. 524.

См.: «Античный космос и современная наука», с. 59—61. Впрочем, в примечаниях (там же, с. 296) трактовка этих категорий уточняется и возводится к «Эннеадам» (VI, 2, 7). Поэтому и нам можно уточнить: эту трактовку верней считать не столько произвольною, сколько двойственной, эклектичной — ибо пробующей соединить диалектику Платона—Плотина с диалектикой Гегеля, которая заведомо не приемлет «пяти существующих родов» в качестве первоосновы онтологии.

Философия имени, с. 244.

Там же, с. 243.

Приведем одну-две выразительные формулы: диалектика — «единственно правильный и полный метод философии», «ритм самой действительности» и даже «единственно допустимая форма философствования» (Философия имени, с. 8, 9). «Диалектик... заставил маршировать под командой своего метода все логические и нелогические силы бытия и жизни» (Очерки античного символизма и мифологии, с. 542). Идеализация и абсолютизация диалектики тут сгущаются уже в некую утопию Абсолютного и Всемогущего Учения.

Очерки античного символизма и мифологии, с. 683.

Известным исключением служит «Философия имени», шире других книг использующая гуссерлианские категории.

Ср. Философия имени, с. 240—241.

Б.Л. Пастернак. Доктор Живаго. Собр. соч., т. 3. М., 1990, с. 67.

Лагерное письмо к В. М. Лосевой от 11.III.1932. Жизнь, с. 401.

Там же.

Очерки античного символизма и мифологии, с. 483.

Диалектика художественной формы, с. 18.

Там же, с. 143.

Философия имени, с. 216.

Диалектика художественной формы, с. 25.

Очерки античного символизма и мифологии, с. 482. (Курсив автора).

Там же.

Там же.

Философия имени, с. 114.

Диалектика художественной формы, с. 26.

Здесь и далее в скобках — страницы «Диалектики мифа» по изд.: Лосев А. Ф. Из ранних произведений. М., 1990; в цитатах — курсив автора.

Реальность общего. Слово о Кирилле и Мефодии. «Литературная газета», 8.VI.1988.

Н.А. Бердяев. Русская религиозная мысль и революция. Версты (Париж), 1928, № 3, с. 59.

Гибель буржуазной культуры и ее философии. В кн.: Хюбшер А. Мыслители нашего времени. М., 1962, с. 345—346.

См. напр.: Терминологическая многозначность, существующая в теориях знака и символа. В кн.: Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М., 1982, с. 226.

Этот небольшой текст отнюдь не предназначался для печати. Когда в одном официальном издательстве летом 1988 г. велись со мною переговоры о выпуске сочинений Л.П. Карсавина, как бы в качестве предварительного условия или вступительного взноса — за себя? или за Льва Платоновича? или за всю глубоко подозрительную русскую мысль? — меня попросили написать внутреннюю рецензию на толстую рукопись «Крушение русского идеализма», труд некоего чиновного борца идеологического фронта. Зажавши нос, я исполнил работу золотаря — ради появления в свет Карсавина надо было побороть брезгливость. Дело изданья, тем не менее, так и не дошло до конца — но несколько страничек рецензии, оставшиеся на память от эпизода, сейчас показались мне совсем нелишними в этой книге. Тут завершенье того грустного пунктира судьбы, что намечают предшествующие статьи. Хотя — завершенье ли? Сегодня борцы не без успеха осваивают новые формы мародерства, став пылкими апологетами русской мысли...