Василий Маковецкий - Природа - мера всех вещей

Но как музейный искатель и ценитель прошлого… равных ему трудно было найти. У него на такие вещи было какое-то особенное редкостное чутьё. Какую коллекцию старинных охотничьих ружей он собрал! Там были шомпольные, пистонные, с граненным стволом, с художественной гравировкой. У него был настоящий античный бронзовый меч. Был серебряный иконостас-складень! Были весы-безмен, работы бродячих цыганских кузнецов, украшенные бронзовым листом и цветами!..

Потом, когда в стране началась перестройка, и за ней разруха, грабежи, когда Юрий Андреевич начал искать спасения от бандитов, стучась во все властные кабинеты Керчи и Симферополя, а чиновники, сами в тревоге за свою судьбу лишь отделывались обещаниями помочь… Юрий Андреевич, потеряв на них надежду, решил под музей перестроить материнскую хату, - и многие ценнейшие экспонаты пошли в обмен на строительный материал - дерево, железо, цемент. Никаких денежных сбережений у Клименков не было, - хотя по селу об этом ходили слухи, как водится. Мол, Юрий Андреевич в своих поисках вещей для музея нашел клад золотых монет, и теперь ему море по колено. Чепуха! Всё, что имели супруги, было заработано тяжелым трудом: на строительных частных работах - клали стены, штукатурили, обкладывали плиткой, в соседнем колхозе выполняли заказы по наглядной агитации, в школах оборудовали классы наглядными пособиями, стендами и т.д. Все заработки шли на музей. Но для перестройки родительской хаты в двухэтажный дом этих средств не хватало. И с горечью, буквально со слезами, Юрию Андреевичу приходилось расставаться со многими драгоценными экспонатами.

Меня, его друга, это тоже скребло по душе. Но, в конце концов это я его убеждал и уговаривал , чтобы он не переезжал с музеем в город, чтобы перетерпел трудности и остался в родном селе, (где родился - там и пригодился). Так что пусть строит второй этаж: собранное в одной усадьбе легче будет сохранить.

Да, легко мне ему советовать наездами из Керчи. А в то время, в конце прошлого века, сколько было грабежей и убийств нашем Керченском полуострове! Одна банда Бабака, прятавшаяся в Каменских каменоломнях чего стоила, - и Юрий Андреевич был в страшном напряжении, не спал ночей, не раз вскакивал, хватался за топор. С топором под кроватью спалось-лежалось спокойнее. Хотя, если бы дошло до схватки с грабителями, он навряд бы смог пустить этот топор в дело. Он не умел драться, ни разу в жизни не ударил соперника кулаком в лицо. А сам он был мужчина крепкий, красивый. Ходил вразвалку, немного косолапил, но такая особенность его походки сразу настраивала собеседника на весёлый лад.

Конечно, у него в детстве, как у всех мальчишек случались драки. Он был сильный, ловкий, - хватал зачинщика в объятия, сжимал, валил на землю и спрашивал смело: будешь еще? Говори, будешь? И если тот злился, упорствовал, - отпихивал его сильно от себя и, вскочив на ноги, убегал. Убегал и смеялся: и догнать его, смеющегося, было невозможно.

Ах, какой это был красивый, умный, внимательный к людям человек! Особенно к старикам. Они в разговоре с ним оживали, молодели.

Один из сельских долгожителей, по фамилии Лошаков, побывал в музее, и после разговора с Клименками решил внести в это доброе дело свою лепту и вышил в дар музею цветной ковер - восточный городской пейзаж, с какой-то старой открытки, которая ему понравилась. Ковер получился на славу. Его сейчас можно увидеть в музее на втором этаже. Валентина Алексеевна повесила его на самом видном месте потому, что этот старик Лошаков был однорукий! Вышивал одной левой рукой. Работал долго, упорно. «Вот вы, Клименки, затеяли для людей это прекрасное дело, и я хочу тоже оставить землякам о себе хоть какую-то память. Спасибо вам, Клименки, надоумели».

И еще про один случай мне хотелось рассказать.

Я уже сам был сотрудником этого музея, работал здесь экскурсоводом, помогал Валентине Алексеевне. В тот день мы приезжих гостей не ожидали. Валентина Алексеевна работала на огороде, а я починял заборчик возле старой хаты. Смотрю, на улице возле наших низких ворот остановились какие-то велосипедисты, - женщина, мальчик и мужчина. А у мужчины на спине в креслице сидит, держась за папины плечи, еще один человечек - белокурая девочка. Я подошел к воротам. – Можно посмотреть музей?

Я открыл ворота. – Конечно, пожалуйста. Откуда Вы?

- Мы из Англии, - ответил мужчина, - из самого Лондона

- О, Прекрасно! Это у нас будет второй визит из Лондона. Они нам вот эту хатку для музея помогли восстановить.