Игорь Осиновский - Томас Мор

Мор настаивал на приоритете закона перед судьями и должностными лицами, которые им руководствуются; он решительно отвергал положение Лютера о приоритете добрых судей перед законами, сформулированное в «Вавилонском пленении церкви». По мнению гуманиста, всякое справедливое решение судьи должно иметь основание в законе. Если же упразднить законы и оставить все на свободное усмотрение судей, они станут вести себя деспотически. В результате народ не только не будет свободнее, но окажется в условиях рабства, повинуясь законам, которые меняются со дня на день. Выступая поборником закона, Мор ведет себя как юрист, воспитанный на английском праве, где статут играл очень важную роль, четко определяя границы юридической свободы действия судьи.

Что же касается законов церкви, то здесь особое значение в полемике Мора с Лютером приобрела проблема церковного обычая. Лютер отказывался рассматривать церковный обычай как закон для христиан, полагая, что обычай может иметь силу закона только в гражданских делах.

На это Мор отвечал, что обычай христиан в делах таинств и веры важнее любого обычая в гражданских делах, ибо гражданский обычай, имеющий силу закона, основывается только на человеческом согласии, церковный же обычай действует благодаря «божественному вдохновению» (см. 15, 5 , 414).

В отличие от Лютера Мор видел в церковных обрядах некое соединение божественного акта с разумным согласием людей, воспринимающих божественную основу ниспосылаемых обрядов. По мнению Мора, истинное единство христиан воплощается лишь в традиционной католической церкви, которую Лютер пренебрежительно называет папистской. Для Лютера истинная церковь мыслилась как узкий круг избранников божьих внутри официальной, большой церкви. Лютер вовсе не отрицал, что у христиан должна существовать церковь со своими священнослужителями и обрядами, но они, по его убеждению, не играют никакой роли в деле спасения. Внутреннюю природу церкви, ее существо, согласно учению Лютера, может определять только вера. Таким образом, Лютер отдавал предпочтение духовной, «невидимой» церкви, противопоставляя ее церкви видимой. Мор же решительно оспаривал попытки реформатора определять церковь лишь на основе ее внутренней природы.

В противоположность Лютеру, отвергавшему авторитет папы, Мор обосновывал необходимость повиновения римскому престолу, апеллируя к понятию единства и согласия церкви как непременного условия благополучия в самой церкви и поддержания социального порядка. Такая точка зрения на папство по существу предвосхищала одну из главных идей контрреформации. В период полемики с Лютером для Мора уже не подлежало сомнению божественное происхождение папской власти (см. 13, 498). А ведь не кто иной, как сам Мор, за два года до того как сформировалась его концепция папства, предупреждал Генриха VIII о политической опасности чрезмерной поддержки авторитета папы. Такова была историческая логика развития гуманистической концепции церкви и папства, совершавшегося под воздействием Реформации.

Мор, однако, был далек от того, чтобы рассматривать папский престол в качестве единственного авторитетного органа вселенской церкви. Он понимал католическую церковь как широкую корпорацию. Наиболее адекватным выражением церковной общности, под которой подразумевались все христиане, с точки зрения Мора, был вселенский собор, обладающий властью в случае необходимости смещать и назначать папу. Мор не противопоставлял друг другу высшие органы церкви (папу и собор), он утверждал, что церковь нуждается в них обоих. И тот и другой верховный авторитет католической церкви Мор рассматривал сквозь призму более общей идеи, характерной для политической и религиозной мысли северного гуманизма, — идеи единства и согласия всего христианского мира.

Между тем Лютер подвергал сомнению почти все церковные авторитеты, решительно отрицая существующую духовную иерархию, без которой не мыслилась католическая церковь. Папство, епископы, доктора теологии, университеты, чистилище, культ святых, постановления соборов, индульгенция, месса, монашеские обеты, таинства, — все это, согласно Лютеру, не находит подтверждения в св. Писании и, следовательно, не обнаруживает своего божественного происхождения. Все эти установления являются, утверждает он, «семенами, посеянными в поле господнем сатаной при содействии верховной власти римского идола» (15, 5 , 256). С точки зрения Лютера, если церковь будет избавлена от этого тяжкого бремени, она станет блаженнейшей, а народ — свободным. По мнению Мора, трудно придумать что-либо страшнее и безобразнее этой «разнузданной свободы», якобы проповедуемой Лютером, свободы, при которой «народ будет неукротим… не станет признавать законов, не будет подчиняться правителям…» (15, 5 , 256). Чтобы такой порядок восторжествовал, пишет Мор, дайте только человеку веру, что он не обладает свободной волей в своих делах, — дайте ему возможность все свои злые деяния приписать богу и, уповая на божье прощение, освободиться от ответственности за свои дела.