Иосиф Телушкин - Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов

Если бы я сказал это вслух сегодня, мои слова были бы встречены всеобщим смехом. Через пять лет – возможно, и, конечно, через пятьдесят лет это поймет каждый.

15 мая 1948 года, пятьдесят лет и девять месяцев спустя после написания этих слов, еврейское государство Израиль стало фактом географии, утвердившись на карте мира. Благодаря, прежде всего, умению видеть невидимое, сказка снова стала былью.

Я не понимаю: веревка – вокруг их шеи, и тем не менее они говорят: «Нет».

6-7 апреля 1903 года жители российского города Кишинева, координируя действия с царской полицией, устроили особенно жестокий еврейский погром. Сорок девять человек были убиты, сотни – ранены, искалечены, жестоко избиты. Множество евреек были изнасилованы, ряд еврейских домов, лавок и мастерских – ограблены или разрушены. Отсутствие реальной защиты от этого ужаса вело к формированию еврейских групп самообороны повсюду в России, а также к расширению и углублению поддержки сионизма в еврейском мире.

Герцль, зная, что нет никаких надежд в ближайшее время получить территории в Палестине, и боясь, что дни российских евреев сочтены (Кишиневский погром не был единственным), вступил в переговоры с британским правительством о получении территории в пределах Уганды, британской подмандатной территории в Африке.

На Шестом сионистском конгрессе (1903), когда он изложил перспективы поселения евреев в Уганде и попросил, чтобы делегаты одобрили его переговоры с англичанами, согласие выразило абсолютное меньшинство. Большинство же, включавшее в основном представителей традиционных еврейских общин Восточной Европы, было уверено, что само вступление в переговоры относительно Уганды означает, что на Палестине, как будущей еврейской родине, поставлен жирный крест. Когда результаты голосования стали известны, Герцль был потрясен; особенно шокировало его, что два делегата от самого Кишинева голосовали против его предложения. Согласно Хаиму Вейцману, Герцль, для которого долгое время было неважно, где будет основана новая еврейская родина, «стал сторонником исключительно Палестины в момент, когда делегаты от Кишинева сказали “нет” на Конгрессе по вопросу Уганды».

(Молодому французскому еврею, подчеркивавшему «французскую национальность» Герцля, – он ответил): «Разве Вы и я не принадлежим к тому же самому племени (то есть людей)? Почему Вы вздрогнули, когда был избран Люгер? Почему я страдал, когда капитан Дрейфус был обвинен в государственной измене?»

Карл Люгер, австрийский политический деятель и антисемит, был избран мэром Вены в 1895 году, вскоре после того, как французский капитан (и еврей) Альфред Дрейфус был ложно обвинен в государственной измене и осужден за это.

Победа Люгера была особенно крупным провалом австрийских либералов, затративших значительные усилия, чтобы принести демократию в Вену. Гитлер, наоборот, описал его впоследствии как «лучшего мэра, которого мы когда-либо имели» (см. Конор Круиз О’Брайен, «Осада»).

Если Вы отправите в Палестину и устроите там ваших людей, у нас хватит церквей и священников, готовых окрестить всех вас.

Герцль встретился с римским папой в попытке обеспечить поддержку сионистского движения со стороны Ватикана. Понтифик был прям, холоден и туп: «Евреи не признали нашего Бога, поэтому мы не можем признать евреев…»

Если бы Герцль ходил в хедер (еврейская религиозная школа), никогда бы евреи не последовали за ним. Он очаровал евреев, потому что пришел к ним из мира европейской культуры.

Вейцман, главный закулисный «толкач» Бальфурской декларации и первый президент Израиля, придавал большое значение факту, что Герцль был представителем широких и в значительной мере ассимилированных еврейских масс.

Историки и биографы любят отыскивать параллели между его жизнью и жизнью Моисея. В то время как евреи во времена Моисея были рабами в Египте, его самого воспитывали в доме фараона. Возможно, именно его свободное, богатое воспитание, позволило Моисею так ярко и сильно выступить против рабства народа Израиля. Другие евреи страдали от «менталитета раба» и попросту не могли вообразить себе будущей свободы. Точно так же первоклассное воспитание Герцля заставило его почувствовать естественное отвращение к второразрядному статусу евреев, обычному в Европе статусу, который сами евреи считали само собой разумеющимся.