Иосиф Телушкин - Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов

Но убийство – неисправимо. Убийство – необратимо: даже если наше прощение и не даст человеку навалить еще одну груду трупов, разве оно может оживить уже убитую груду?

Прощение безжалостно. Оно забывает о жертве. Оно развивает милосердие к убийце ценой безразличия к жертве…

Пусть эсэсовец умрет без отпущения грехов.

Пусть он попадет в ад.

Оцик понимала, что каждая жертва Холокоста – уникальный и незаменимый человек. Как заметила Джудит Миллер, размышляя о том, как в разных странах относятся к Холокосту:

Мы должны постоянно напоминать себе, что Холокост – это не шесть миллионов. Это один, плюс один, плюс один.

И дам тебе и потомству твоему после тебя землю твоего пребывания, всю землю Ханаанскую во владение вечное.

Бог повторил эту клятву Исааку (Брейшит 26:3) и затем Иакову: «Землю, которую Я дал Абраhаму и Исааку, Я дам тебе, и потомству твоему по тебе дам землю эту» (Брейшит 35:12).

Комментатор Танаха Гарри Орлинский справедливо подчеркнул центральное место земли Израиля в отношениях между Богом и евреями:

У Земли, которую Бог клятвенно обещал Абраhаму, Исааку и Иакову и их преемникам навсегда, не может быть никакого иного хозяина. С другой стороны, в Завете с Богом, как и положено в двустороннем контракте, точно обозначено, что все благословения – экономические, территориальные, политические, увеличение населения и т. п. – все это будет дано от Бога Израилю не в родной земле Абраhама, в Месопотамии… и не в Египте, но в Земле обетованной.

Даже Пятая Заповедь связана с землей: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Шмот 20:12). Самое суровое наказание, которым пророки грозили евреям в древности – плен, сопровождаемый изгнанием из земли (см. Осия 9:3, Амос 7:17). Знаменательно, что те же пророки, которые угрожают евреям этой судьбой, также и обещают, что Бог вернет их в Землю Израиля (Осия 11:11, Амос 9:11–15). Это – достаточно необычные пророчества, учитывая, что целые народы сравнительно редко высылают такими массами с их родины с тем, что спустя какое-то время они возвращались назад. А ведь пророчество, сделанное Амосом двадцать восемь сотен лет назад, кажется, обращено к нашим дням, к XIX–XX векам , когда евреи вернулись в Сион; оно точно вплоть до таких мелочей, как сельскохозяйственное оживление Израиля:

И возвращу из плена народ Мой, Израиля, и застроят опустевшие города и поселятся в них, насадят виноградники и будут пить вино из них, разведут сады и станут есть плоды их.

И водворю их на земле их, и они не будут более исторгаемы из земли своей, которую Я дал им, говорит Господь, Бог твой.

Если я забуду Тебя, о Иерусалим,

Пусть моя правая рука отсохнет,

Пусть мой язык прилипнет к гортани моей,

Если я прекращу думать о Тебе,

Если я не забуду о (разрушении) Иерусалима

Даже в мой самый счастливый час.

Эта известная клятва была составлена во времена первого изгнания евреев в Вавилон, в шестом столетии дон. э., и включена в 137-й псалом, который начинается словами: «При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе…» Иудеи ежедневно читают этот псалом (кроме Шаббат и других праздников) при благословении после приема пищи.

Говоря «Если я забуду Тебя, о Иерусалим…» еврей утверждает свою принадлежность к Израилю, к евреям. На VI конгрессе сионистов в 1903 году, когда Теодор Герцль поднял вопрос о предоставлении евреям части территории Уганды (Британского протектората) для создания там еврейского государства, многие делегаты осудили его за «…предательство земли Израиля». Герцль был глубоко уязвлен; при закрытии Конгресса он поднял руку в клятвенном жесте и произнес: «Im eshka-kheikh Yerushalayim…»

Эта клятва столь известна, что ее варианты используют, чтобы подчеркнуть святость принимаемых обязательств.

В 1952 году, когда руководитель партии «Херут» (впоследствии премьер-министр) Менахем Бегин выступал против ведения переговоров о репарациях между Израилем и Германией, он обратился к толпе протестующих, призвав их поднять руки, и клясться «во имя Иерусалима…: Если я забуду об истреблении евреев, да отсохнет моя правая рука, да прилипнет мой язык к гортани моей, если я прекращу думать о вас, если я не вспомню об уничтоженных иудеях даже в мой самый счастливый час…» (цит. по Тому Сегеву, «Седьмой миллион» ).