Жан-Поль Рихтер: Приготовительная школа эстетики

Не способствовал ли именно лишенный определенности характер музыки тому, что как раз в туманной Голландии значительные композиторы появились гораздо раньше, чем в светлой и ясной Италии, предпочитавшей живопись с ее отчетливостью, точно так же как по этой самой причине нидерландские художники выражали идеал прежде всего в пейзажной живописи, лишенной определенности, а итальянцы — в человеческой фигуре, вполне определенной по своим очертаниям?

Даже Лейбниц считает достойным упоминания, что Христос родился под знаком Девы (Otium Hanover, p. 187). Поэтому да простят мне беглое упоминание о том, что в императорской галерее во Франкфурте годами пустовало место, остававшееся для одного-единственного портрета, и что судьба заполнила его портретом последнего императора и на том закончила весь ряд.

Как известно, улыбка спящих детей возникает благодаря действий желудочной кислоты, но что-то не видно, чтобы у взрослых она заявляла о себе улыбками и шалостями ангелов.

Мы не можем выслушивать чужие рассказы о снах не испытывая какого-то романтического чувства, но свои сны видим и не испытываем его. Такое различие между Я и Ты проходит через все моральные отношения человека и заслуживает размышления, какового и удостаивается в ином месте.

В высшей степени вероятно, что именно поэтому Мориц, скорее духовидец, чем творец духов, включил в свое опытное учение о душе такое множество снов, видений, предчувствий и т. п., гораздо реже, однако, объясняя их, и так, прикрываясь ролью собирателя и экзегета, отчасти защитил свое духовидение от берлинского и ученого бреда наяву {3} .

Только что в это мерцание (как иной раз в театре) направляет иногда самый обыкновенный дневной свет нечаянно открывшаяся дверь, ведущая на улицу, — поэтическое освещение нарушается тогда земным.

Том II, с. 306.

Древние, не сознавая того, выражались коротко и просто и в простоте душевной желали только одного — передать другому переполняющее душу впечатление предмета. Новые же, напротив, лишь из своего всезнайства, которое прекрасно сознают, выкраивают кокетливую краткость, тщащуюся обрести сразу две награды — за простоту и за изобилие.

См. том I его «Истории комической литературы».

В «Газете для элегантного света», февр. 1812 г.

В третьем томе переизданного Геспера. (с. 3) {13} я сказал это же, но не развил свою мысль. Говорю об этом сейчас, чтобы кто-нибудь не подумал, будто я обкрадываю воров, кравших у меня (иной раз может так показаться) {14} . — Платнер, в целом весьма недурной эстетик, полагал, что «красота состоит в умеренном смешении возвышенного и веселого» {15} . Складывая величину положительную с величиной отрицательной, философ, желая получить определение, получает пустоту, в которую созерцание читателя с удобством помещает, непорочно зачиная его, требуемый предмет.

Умножьте оптическую интенсивность, переполните светом глаз, — вы не увидите сил, в уйдите лишь величины.

Вечность для фантазии — возвышенное математическое или оптическое; или иначе: время — бесконечная линия, вечность — бесконечная плоскость, божество — динамическая полнота.

См. «Квинтуса Фикслейна». 2-е изд. с. 357 {3} .

При свете солнца сами они — лишь мелкие предметы.

Не может и тогда, когда контраст между внешним и внутренним, обычно комический, обращается на неодушевленные предметы. Разнаряженную парижскую куклу никаким контрастом с ее нарядом не сделаешь смешной.

Удивительным кажется мне, что это жуткое двойничество использовали лишь в комическом, а не в трагическом плане {5} .

Поэтому высшие существа могут смеяться над нами, хотя и редко, они могут видеть наши действия в контрасте с их собственным взглядом, но только для этого пригодны не наши глупые поступки, а мудрые. Поэтому трудно высмеять философию, например шеллинговскую, что изгоняет рассудок из сферы разума, ибо наш субъективный контраст, который мы хотели бы ссудить ей, уже является ее собственным.

К примеру. Смешно: изображение быстрого — толпа — буква s (versessen, besessen и т. д.) — машинообразная зависимость духа от машины (например, проповедовать до тех пор, пока не испустишь дух), даже страдательный залог смешнее, чем действительный, — далее, превращение живого существа в абстрактное («нечто голубое сидело на лошади») Тем не менее три составные части смешного здесь столь же возможно и столь же трудно показать, как и в том смешном, что даже ребенку кажется смешным.