Дэниэл Лайонс - Евангелие от IT [Как на самом деле создаются IT-стартапы] [litres]

Что будет дальше? Может быть, этот сотрудник устроит публичный скандал. Может, засудит компанию. Может, у судьи тоже будут седые волосы. Мои знания законов целиком основаны на том, что я видел в «Законе и порядке», но я чувствовал, что у этого седовласого истца есть что сказать в свою защиту.

В любом случае компания рисковала вызвать шквал дерьма на свою голову, в то время как будет пытаться выйти на биржу.

Они не собирались меня увольнять. Они не могли и знали это.

Вся ирония состояла в том, что, опубликовав этот задорный пост, я действительно стал неуязвим. Как они вообще когда-нибудь смогут меня уволить так, чтобы это не выглядело наказанием за мои комментарии?

– Я могу делать все, что захочу, – заявил я Саше, явно обеспокоенной всем происходящим. – Я бы мог пойти в офис в понедельник, забраться на стол Халлигана, спустить штаны и насрать на клавиатуру его MacBook Air, и они все равно не смогут уволить меня.

– Честно говоря, – сказала Саша, – я так не думаю.

Конечно же, она была права. Попытка испражняться где-либо в офисе, кроме мужского туалета, определенно поспособствовала бы моему увольнению, не говоря уж об аресте и психиатрической экспертизе. Так бы все и было.

– Я и не говорю, что собираюсь фекально осваивать наш офис, – буркнул я.

Она вопросительно взглянула на меня.

– Наш дом тоже, – заверил я жену.

– Вот за это – спасибо.

Итак, они не могут меня уволить – это хорошие новости. Плохие новости – они могут делать то, что обычно делают компании, когда хотят от кого-то избавиться – плохо со мной обращаться и превратить мою жизнь в ад, так, чтобы я ушел по собственному желанию.

Они не сделают этого сразу. Им нужно будет зайти издалека. Заставить сотрудника страдать – целое искусство. И это именно то, что светит мне. Я недостаточно глуп, чтобы не понимать это.

Не знаю, из-за возраста ли со мной обращались так плохо в HubSpot. Естественно, я выделялся на фоне остальных, и теперь я знаю это наверняка; я постоянно об этом думаю. Такое знание для меня в новинку. Раньше я работал с людьми всех возрастов и никогда не думал об их возрасте или о своем. В HubSpot я постоянно отдавал себе в этом отчет. Я чувствовал себя древним. Как-то я заметил, что один из топ-менеджеров, парень лет пятидесяти, красит свои волосы. Интересно, стоит ли мне начать красить свои. В качестве полумеры я купил кондиционер для волос, который, предположительно, затемнит волосы, которые не поседели, и сделает так, чтобы я выглядел менее седым вообще. Это не сработало и заставило ненавидеть себя еще больше, чем обычно, поэтому я прекратил подобные опыты.

Насколько мне известно, в HubSpot есть только один сотрудник, который старше меня. Его зовут Макс, и ему шестьдесят. Когда-то он владел компанией и отложил достаточно денег, чтобы уйти на пенсию. Но его подкосил первый крах доткомов в 2001 году. Он никогда не ожидал, что будет работать на этом этапе своей жизни, но вот, он учит владельцев малого бизнеса входному маркетингу. Макс и я иногда ходим вместе обедать в фудкорт торгового центра. Мы оба ощущаем себя чужаками на чужой земле и знаем, что окружающие не слишком высокого мнения о нас. Мы ворчим об унижениях, больших и маленьких, причиненных нам. В какой-то момент я понял, какими глазами смотрят на нас с Максом бравые хабспоттеры, наблюдая нас, сидящих в фудкорте. Мы представляемся им эдакими пожилыми недоумками, типа тех, которых я вижу в Dunkin’ Donuts в куртке организации ветеранов иностранных войн, скулящих о современной молодежи. Я считаю, что Максу и мне стоит сократить количество совместных обедов или, может быть, встречаться по тем дням, когда мы работаем дома, чтобы сходить поесть куда-нибудь на окраину города, где никто из HubSpot нас не увидит.

Дискриминация может свести с ума тем, что зачастую очень трудно, почти невозможно доказать, что она вообще есть. Это предубеждение, едва уловимое или даже подсознательное. В HubSpot люди редко обсуждают проблемы поколений, но, когда до этого доходит, они говорят не о том, что к сотрудникам более старшего возраста относятся плохо. Они рассуждают, как нечестно, что двадцатилетним не доверяют руководящие посты только потому, что они молоды.

Но на работе люди часто говорили о моих годах. Они завуалированно упоминали о моем опыте , хи-хи! Меня спрашивали, знаю ли я, как пользоваться Facebook.

Пенни, секретарь на ресепшене, говорила мне, что хочет оставить работу за этой стойкой и заняться чем-нибудь другим, но не знает чем. А что я? Я предложил ей несколько вариантов – PR, HR, рекрутинг, – но все это ей не нравится.