Дэниэл Лайонс - Евангелие от IT [Как на самом деле создаются IT-стартапы] [litres]

Эти происшествия казались странными, хотя сами по себе ничего не доказывали. Я ломал голову, пытаясь понять, что же эти идиоты из HubSpot могли натворить. Я вспомнил, как в последний день моего пребывания в HubSpot Чернов сам провел выходную беседу, вместо того чтобы отправить меня к HR. Он также забрал мой ноутбук, принадлежавший компании, MacBook Air. Я был вполне уверен, что удалил свои личные данные Gmail с него. Но что, если я этого не сделал? Что, если мой пароль все еще хранился где-то в компьютере, и Чернов смог восстановить мой личный аккаунт на Gmail? Он мог заглядывать в мою почту на протяжении нескольких месяцев.

Если в HubSpot получили доступ к моей электронной почте, Facebook и аккаунту Twitter, они могли узнать, с кем я общался во время написания книги. В их числе были нынешние и бывшие сотрудники HubSpot. Я заверил этих людей, что не буду использовать в книге их настоящие имена. Теперь они могут оказаться в опасности. Существует версия, согласно которой кто-то проник в мой дом и взял рукопись. Сделать это было достаточно просто. Наш дом не похож на Форт-Нокс. В моем кабинете повсюду разбросаны распечатки, разные версии книги хранились на моем компьютере, а их копии были сохранены на флеш-накопителе.

Однако большинство людей думает, что меня взломали. Я выключил свой MacBook Air и никогда больше к нему не прикасался. Купил новый и сменил пароли от всех аккаунтов. Но я все еще не чувствую себя в безопасности. Если меня кто-то взломал, что еще он мог утащить? Мне пришлось предположить, что кто-то взломал всю мою домашнюю сеть и получил доступ не только к рукописи, но и вообще ко всему, что там было.

Они могли залезть на сервер, где мы храним семейные фотографии. Они могли получить доступ к Wi-Fi роутеру. Он все еще может быть у них. Они могли получить доступ к нашим счетам в банке и кредитным картам или установить ПО для регистрации нажатия клавиш на мой компьютер и записывать каждое напечатанное мной слово, узнав таким образом все мои пароли. Они могли влезть в компьютер Саши так же, как и в мой. Они могли получить доступ к камерам на наших ноутбуках, наблюдать за нами и записывать нас. А как насчет наших сотовых? А домашний телефон? Припарковался ли кто-то на нашей улице и стал наблюдать за нашим домом в ожидании момента, когда мы из него выйдем, чтобы суметь туда проникнуть?

Что если HubSpot нанял людей со стороны, чтобы они сделали всю грязную работу, и те ребята оставили себе копии того, что нашли? В самом деле, спустя несколько месяцев после начала скандала я обнаружил, что у меня украли номер социального страхования и что кто-то использовал его для подачи поддельного заявления на налоговую декларацию в надежде обмануть налоговое управление. Хакеры могли выставить на продажу номер моего социального страхования и всю мою финансовую информацию в даркнете тайном мире, населенном преступниками, с сайтами, на которые можно зайти, только используя особое ПО, скрывающее вашу личность. Фотографии моих детей могут гулять по педофильским форумам вместе с нашим домашним адресом, адресом школы и ее названием.

Всю оставшуюся жизнь я буду думать о том, что произошло нечто подобное, разве что мне бы позвонили из HubSpot или из совета директоров и объяснили, что на самом деле произошло. Начав с попыток заполучить копию рукописи, хакеры в итоге смогли бы нанести гораздо больший ущерб не только мне, но и моей семье.

Я успел привыкнуть к звонкам из компании, выпустившей мою кредитную карту, о том, что безопасность ее нарушена и что они высылают мне новую. Но на этот раз все было по-другому. Это было личным. Люди, сделавшие это, знали меня. Это было не то же самое, что попасть под масштабную атаку плохих ребят, крадущих миллионы с кредитных карт, когда твоя оказывается лишь одной из многих.

Однажды, когда я был в старшей школе, наш дом ограбили. Воскресным вечером мы возвращались домой с традиционного ужина у моей бабушки, которую мы навещаем каждую неделю, как вдруг обнаружили, что дверь взломана, каждая комната перевернута вверх дном, а драгоценности украдены. Кто-то изучил нас, разузнал о нашей традиции, а затем пробрался в дом, точно зная, что нас там не будет. Мы подозревали одного паренька по соседству, но полиция не смогла ничего доказать.

Худшее состояло не в материальных потерях. Самое худшее – это наши ощущения после случившегося. Как будто до тех пор мы жили, полагая, что замки в дверях и окна смогут нас защитить, что опасность была каким-то абстрактным и далеким понятием, что произошло это с кем-то другим, не в нашем тихом районе маленького городка в Новой Англии. После ограбления я думал, сможем ли мы когда-либо опять почувствовать себя в безопасности. Как писал Чехов: «Как бы [кто-то] ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти».