Джефри Робинсон - Миллионеры в минусе, или как пустить состояние на ветер

Суд вынес постановление задержать Хэрбеджа и поместить его в Пентонвильскую тюрьму до поступления дополнительных распоряжений.

В феврале 1986 года, находясь в тюрьме и не сумев оплатить счет за юридические услуги на сумму двадцать четыре с половиной тысячи фунтов стерлингов, он был объявлен личным банкротом.

«Капримекс» тоже был объявлен банкротом на сумму три с половиной миллиона фунтов.

Пентонвильская тюрьма, расположенная к северу от лондонского Сити, в основном населена юными панками, либо ожидающими суда, либо осужденными на срок до шести месяцев. Она была построена в XIX веке и рассчитана на четыреста — пятьсот заключенных. Теперь в ней содержится более 1200 человек. На дверях тяжелые замки, а стены нуждаются в покраске. У охранников усталый, скучающий взгляд. Чтобы пройти в больничное отделение, нужно миновать два тюремных дворика и не менее пяти запертых дверей. Больничное отделение представляет собой коридор, по обеим сторонам которого расположены камеры размером с маленькое стойло. В. каждой камере одна кровать, один стол, один стул и одна лампа. Канализации нет. Зловоние невыносимое.

Пожелтевшего и потерявшего около пятидесяти фунтов веса Хэрбеджа ввели в маленькую комнату в конце коридора и усадили на стул между двух столов, чтобы он мог положить на них руки.

Трудно было придумать что-нибудь более далекое от роскоши поместья «Саттон».

«Во-первых, — говорит он, — меня вернули под стражу. Они заявили, что я нарушил условия пребывания на свободе, чего я не делал. Сначала меня посадили в Винчестере, но я продолжал бороться. Я подал заявление назначить слушание о моем освобождении на 2 октября, и когда я прибыл, мой адвокат уже был там и сказал, что мне не нужно беспокоиться, потому что завтра они отзывают английское обвинение против меня и собираются выдать меня американцам. Меня привезли на Боу-стрит и бросили сюда. В приют для лунатиков. Мне не давали лекарств, поэтому мое здоровье сильно расстроилось. Начался бред с галлюцинациями и так далее. Тогда мне стали давать лекарства. 23 октября, когда суд окончил слушание моего юридического обзора, мой адвокат встал и сказал, что все это не имеет значения. М-р Хэрбедж не содержится под стражей в Винчестере, поэтому его дело отменяется. Теперь он содержится под стражей по ордеру на выдачу. И дело отменили. Но они не сообщили, что по той же самой причине они пять дней назад отказали мне в выходе на свободу под залог с Боу-стрит. Они просто решили покончить со мной любым путем».

Интервьюировать Хэрбеджа — странное занятие.

Безусловно, он — интеллигентный человек. Он хорошо говорит, и по глазам видно, что он знает, что делает.

Да, конечно, его вес — серьезная проблема. Жить с четырьмястами фунтами не так-то легко. Но он научился играть на этом, и вообще, на своем плохом здоровье. Это и смех, и слезы. Они почти неотделимы друг от друга. Он беспокоится об удобстве посетителя, сожалеет, что не может предложить чаю или кофе. Словом, ведет себя как человек, который чувствует себя жертвой обстоятельств, но подчиняется этим обстоятельствам. Проведя с ним пару часов, начинаешь испытывать к нему странное чувство симпатии — симпатии к такому же человеку, как и ты сам, попавшему в ужасное положение.

Такая симпатия — не единичный эпизод. Люди, имевшие с ним дело, делятся на две категории: с одной стороны его бывшие клиенты, которые хотят вернуть свои деньги и считают его мошенником, и с другой стороны те (и в среди них тоже есть его бывшие клиенты), кто считает, что он — действительно жертва обстоятельств, что, если бы у него была возможность, он бы выплатил все долги и даже помог бы людям заработать в будущем еще больше денег.

К нему относятся либо с полным неприятием, либо со слепой верой.

Середины нет.

Хотя, когда он начинает говорить о своих тайных политических связях, по крайней мере один посетитель задумается, все ли у него в порядке с головой.

То, что он говорит, может бь»ть и правдой. Но с таким же успехом это может быть и бредовыми фантазиями.

К сожалению, это невозможно точно установить.

«В течение 1983-1984 годов я был в центре чрезвычайно важных политических событий. Я хочу сказать, что… (имена опущены) собирались направить экспедиционный корпус Омана с целью освободить Сейшелы. Я участвовал в нескольких переговорах с китайцами по очень интересным вопросам. Когда все думали, что (имя опущено) должен находиться на другом конце света, он на самом деле поднимался по черной лестнице Дорчестера, чтобы встретиться со мной. Мы были замешаны в планах министерства иностранных дел и… (им опущено) в связи с аргентинцами. Я имел прямое отношение ко всем этим делам».