Джефри Робинсон - Миллионеры в минусе, или как пустить состояние на ветер

И снова Уитни решил, что может спасти положение займом в полмиллиона долларов.

Но, как и большинство займов, этот также очень быстро исчез.

Примерно в это же время у Уитни созрел план капиталовложения, который выглядел почти разумным. Ричард понимал, что рано или поздно «сухой закон» будет отменен и, когда это произойдет, начнется бум спиртного. Поэтому он сделал крупные вложения в одну компанию из Нью-Джерси, которая должна была получить большие прибыли на яблочной водке под названием «Джерси лайтнинг». Этот «благородный» напиток до отмены «сухого закона» широко изготовлялся в домашних условиях, и Уитни рассчитывал, что после отмены «сухого закона» при должной рекламе и грамотном маркетинге «Джерси лайтнинг» вполне может стать национальным напитком. В чем другом Ричард и мог ошибаться, но насчет отмены «сухого закона» он оказался прав. Это произошло в 1934 году, и в первые несколько недель цена на акции «Уитни дистиллд ликерз корп.» поднялась до сорок пяти долларов. Он мог продавать их направо и налево и действительно заработал на этом кое-какие деньги. Но в Америке быстро стал появляться вкус к настоящим напиткам. На канадских складах скопились огромные запасы виски, готовые наводнить жаждущую Америку. И чем больше шотландского виски переправлялось через границу, тем быстрее забывали о «Джерси лайтнинг». Цены на акции упали до десяти долларов. Ричард Уитни снова проиграл.

Он оказался в той классической ситуации, когда был вынужден брать новые займы только для того, чтобы выплачивать проценты по старым. Кроме этой игры в «догонялки», ему теперь уже ничего не оставалось. Деньги, поступавшие в компанию на счета клиентов, представляли слишком большой соблазн и вскоре перекочевали на личные счета Уитни. Дважды он использовал доверенную ему собственность клиентов для обеспечения займов. В 1936 году, будучи казначеем нью-йоркского яхтклуба, он присвоил принадлежавшие клубу ценные бумаги на сумму 150 тысяч долларов, которые использовал в качестве обеспечения кредита по банковскому займу на двести тысяч долларов. После этого он таким же образом употребил более миллиона долларов в ценных бумагах и наличности, принадлежавшие Поощрительному фонду НЙФБ.

Сначала одалживая, а потом и воруя, Уитни тщетно пытался поправить дела. Каждый такой шаг вперед отбрасывал его на два шага назад. Он заложил все, что мог, и на своих домах и скаковых лошадях получил еще полмиллиона долларов. Но и это не помогло. Финансовая трясина засасывала его все глубже. Миллионы были промотаны. Теперь пришла очередь основных фондов.

Считают, что в период между ноябрем 1937-го и февралем 1938-го Уитни сделал свыше ста займов на общую сумму, превышающую двадцать семь миллионов долларов. Около трех миллионов он был должен своему брату и примерно половину этой суммы — другим своим друзьям. Причем большая часть этих займов была выдана ему безо всякого обеспечения. «За красивые глаза», как он это называл. В одном из исследований о его разорении упоминается, что уже ближе к концу Уитни мог подойти к совершенно незнакомому человеку на бирже и попросить в долг сто тысяч долларов.

В конце концов последовала расплата.

8 марта 1938 года «Ричард Уитни энд К°» объявила о своем банкротстве.

Через два дня прокурор округа Нью-Йорк Томас Е. Дьюи, человек, который едва не стал президентом Соединенных Штатов, выдвинул обвинение против Уитни. Вслед за этим сейчас же последовало исключение из НЙФБ. Это потрясло Америку. Герой был низвергнут с пьедестала. Журнал «Нэйшн» писал: «Даже если бы Дж. П. Морган был пойман при попытке стащить деньги с тарелки для пожертвований в соборе Св. Джона, это не могло бы смутить Уолл-стрит в большей степени».

Вслед за обвинением Дьюи последовал обвинительный вердикт уголовного суда.

Апрель еще не кончился, а Ричард Уитни уже обосновался в здании с видом на реку Гудзон в Оссенинг, штат Нью-Йорк Последующие три года его адресом значилась тюрьма Синг-Синг.

После освобождения из тюрьмы он жил очень тихо, чтобы не сказать смиренно, и умер в 1974 году. Его финансовый крах знаменовал собой конец целой эпохи. Однако его история в определенной степени является уникальной. В те годы, когда каждый, имевший деньги и общественное положение, мог без особых усилий приумножить и то и другое, когда на НЙФБ процветали всяческие незаконные операции и спекуляции с ценными бумагами, не суметь воспользоваться всем этим, как умудрился сделать «герой черного четверга», значило поднять планку человеческой глупости и бездарности на новую высоту.