Яков Бутович - Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Радуга 2.06,4 (Удачный – Равнина), р. 1929 г., Горьковского зав.

Вальс 2,05⅞ (трех лет) (Бубенчик – Вылазка), р. 1935 г., Дубровского зав.

Перцовка (Ловчий – Похвала), р. 1929 г., Хреновского зав., чемпионка ВСХВ 1939 г.

Удачная 2.20,2 (Питерщик – Уборная), р. 1920 г. зав. А. П. Офросимова

При создании, а затем при ведении завода у меня была ясная и определенная цель, к которой я неуклонно стремился и которой я, как мне кажется, отчасти достиг. Цель эта заключалась в стремлении непременно создать у себя в заводе на основе высокой чистопородности не только резвого, но и правильного, дельного, костистого и красивого рысака. Я признавал и признаю только ту рысистую лошадь, которая совмещает в себе породу, резвость, тип, правильность форм и красоту. Нелегко создать такую лошадь, но ее создание было именно моим идеалом и целью всей моей коннозаводской деятельности. Насколько я в этом преуспел, судить опять-таки не мне. Наконец, как генеалог, я всегда придавал и продолжаю придавать совершенно исключительное значение происхождению рысака. В моем заводе сочетание Полкан 3-й – Лебедь 4-й и Полкан 3-й – Полкан 3-й во всех степенях стало излюбленным методом заводской работы. Эти два имени являются отправными во всех моих удачнейших скрещиваниях, и от чудесной встречи этих славных кровей родились все мои лучшие лошади! Feci quod potui, faciant meliora potentes! [6]

Р. Френц. «Табун Прилепского завода»

У меня всегда было тяготение к чистокровной лошади, которую я любил и ценил. Все первые мои литературные работы были посвящены чистокровной лошади, и довольно долгое время я писал только о ней. В Полтавском кадетском корпусе, где я воспитывался, одним из наставников был подполковник Грудницкий, милейший человек и страстный любитель чистокровной лошади. Я бывал у него в отпуску и, конечно, под его влиянием еще больше пристрастился к чистокровной лошади. После моих первых работ о ней известный полтавский коннозаводчик Иловайский, завод которого находился в 15 верстах от Полтавы, пригласил меня к себе в Абазовку. Мы поехали туда вместе с Грудницким. В Абазовке у Иловайского были замечательные чистокровные лошади. Производителем состоял выведенный из Англии жеребец, среди маток также было немало выводных кобыл. Образцовая постановка дела и замечательные формы чистокровных лошадей произвели на меня очень большое впечатление. Поступив в Николаевское кавалерийское училище в Петербурге, я попал в круг знаменитых рысачников, прежняя любовь к рысаку вспыхнула с новой силой, я перестал мечтать о чистокровном заводе и навсегда сделался рысачником. Впрочем, любовь к чистокровной лошади не совсем угасла и первые два года в полку я имел скаковую конюшню, лошади которой не без успеха скакали в Вильно и на провинциальных ипподромах Царства Польского. Уйдя в запас, я ликвидировал скаковую конюшню и всецело посвятил себя рысаку. Однако я часто бывал на скачках, посещал Яновский государственный завод и интересовался чистокровными лошадьми. В 1911-м или же в 1912 году, после довольно долгого перерыва, я снова завел небольшой чистокровный завод. Вот как это случилось.

Однажды осенью после продажи хлеба я взял 3 тысячи рублей и поехал в Пальну к А. А. Стаховичу с намерением купить хорошую заводскую матку, обязательно дочь Корешка. В Пальне я был принят с распростертыми объятиями и старик Стахович сам показывал мне своих знаменитых лошадей. Из всех сыновей Стаховича только Павел Александрович интересовался лошадьми, и с ним я случайно съехался в Ельце. В его экипаже я доехал до Пальны, куда он направлялся в отпуск. В то время П. А. Стахович командовал кавалерийским полком. В приятных разговорах быстро промелькнула дорога от Ельца до Пальны, куда мы прибыли около полудня. После осмотра Корешка и ставочных лошадей мы пошли обедать, а вечером смотрели табун. Его подогнали к усадьбе, и мы долго ходили по табуну, осматривая кобыл и сосунов. Это были годы возраставшей славы лошадей Стаховича, и Корешок был уже знаменитым производителем. На все мои просьбы продать мне первоклассную кобылу Стахович отвечал категорическим отказом, что в то время немало меня расстроило. Приходилось уезжать несолоно хлебавши, а я, будучи охотником, этого не любил. Табун Стаховича не производил большого впечатления, так как этот коннозаводчик мало обращал внимания на формы рысака, а ценил только породу и резвость. Но мне понравились чистокровные кобылы Стаховича, ходившие в рысистом табуне. Их было немного, всего шесть, но кобылы были костисты, дельны, породны и хороши по себе. Они прямо бросались в глаза и, хотя казались худоваты, были лучше рысистых кобыл. Особенно хороша была Медная, выдающаяся по себе чистокровная кобыла. Стахович был старым заводчиком кровных лошадей и занимался не без успеха их разведением лет тридцать, если не больше. Последние семь-восемь лет, в связи с возраставшим успехом его рысистого завода, он меньше уделял внимания чистокровным лошадям и постепенно сокращал свой кровный завод. Немалую роль в этом играл его сын П. А. Стахович, который был против кровного завода, так как находил, что вести его по старинке уже нельзя. В этом П. А. Стахович был совершенно прав.