Питер Уорд: Эволюция будущего

Страница 129 Эволюция свиньи, 2000

Акварельные краски и чернила, бумага (с наложением графики), 24 X 18 дюймов

Страница 131 Рисунки представителей фауны Берджесских сланцев (по часовой стрелке, начиная с верхнего левого): Opabinia, Anomalocaris, Hallucigenia, Wiwaxia.

Тонкоразмолотый сланец и полимер, бумага, 11 X 8,5 дюймов (один вертикальный рисунок), 8,5 X 11 дюймов (три горизонтальных рисунка)*

Страница 138 Гамак, 2000

Масляные краски, дерево, 60 X 72 дюйма

Страница 154 Триумф людей, 2001

Акварельные краски и чернила, бумага, 17 X 14 дюймов

Страница 168 Высохший мир, 2000

Акварельные краски и чернила на бумаге, 24 X 18 дюймов

* Эти рисунки были созданы с применением пигментов, полученных из среды, в которой были найдены подлинные ископаемые остатки, и которую автор предоставил художнику.

Все изображения любезно предоставлены Горни Брэвин + Ли, Нью-Йорк. Все работы были сфотографированы Ореном Слором, Нью-Йорк.

Найлз Элдредж

Комитет по эволюционным процессам и Отделение палеонтологии,

Американский Музей Естественной Истории,

Central Park West at 79th Street, New York, New York 10024

Предсказать будущее? Будущее эволюции жизни на земле – человеческой жизни, жизни птиц, грибной жизни? Большинство из нас, жителей Нью-Йорка, сказало бы: «Дазабутьтыобэт’м!» Мы не можем даже предсказать погоду с точностью больше, чем на три дня вперёд, даже со всеми нашими станциями глобального мониторинга, постоянным спутниковым слежением и компьютерным моделированием. Ночью мы ложимся спать, уверенные, что солнце «взойдёт», но совершенно не имея представления о том, повысится ли индекс Доу Джонса, останется без изменений, или резко упадёт. Естественно, ex post facto мы можем объяснить, что происходит («буран не начался, потому что высокое давление в Канаде отклонило область низкого давления от берега Джерси», или «рынок упал из-за тревожных сообщений о доходах в техническом секторе»). Но предсказание поведения таких сложных систем хотя бы с какой-то степенью точности остаётся недостижимой целью, возможно, лишь мечтой.

Так как же, чёрт возьми, мы можем ожидать какого-то лучшего результата для будущего жизни – с её миллионами видов, с её бесчисленными экосистемами – перенося наши предположения о том, что может произойти, не на эту неделю или на следующий месяц, но на сотни, тысячи, миллионы лет «тому вперёд»? Дазабутьтыобэт’м!

Но не стоит этого делать. В конце концов, одним из ключевых компонентов научного поиска является предсказательная сила: если идея является верной, мы считаем, что должны быть наблюдаемые следствия – но, если наши попытки обнаружить предсказуемые результаты будут проваливаться снова и снова, то должно быть явно что-то не то с самой идеей как таковой: мы должны «отклонить гипотезу». Лабораторные эксперименты – хотя иной раз они делаются вслепую («давайте посмотрим, что получится, если мы смешаем эти два химических вещества!») – тем не менее, обычно производятся с неким мысленным ожиданием того, какими будут результаты: другими словами, будущие варианты их исхода предсказаны.

Но даже здесь мы сталкиваемся с трудностями: креационисты любят отмечать, что эволюционные биологи обычно неохотно предсказывают то, что случится в эволюционном будущем, и заявляют, что эта неспособность давать проверяемые предсказания будущего жизни означает, что эволюционная биология не является истинной наукой. В любом случае, ни один из нас не проживёт достаточно долго, чтобы посмотреть, окажутся ли наши предсказания правильными [1] Здесь вспоминается известная история о том, как Ходжа Насреддин пообещал эмиру, что за тридцать лет научит осла говорить. «За это время кто-нибудь из нас обязательно умрёт: или я, или осёл, или эмир!» – прим. перев. .

Нет, – утверждают философы: будущее состояние системы – это не то, что обязательно подразумевается под предсказательной способностью науки; скорее, для того, чтобы идея могла быть принята как научная, мы должны просто предсказать то, что мы ожидаем увидеть в реальном мире, если эта идея истинна. Так, главнейшим предсказанием эволюции было бы то, что, если вся жизнь происходит («путём модификации», как выразился сам Дарвин) от единственного предка, разделяясь по ходу процесса на отдельные родословные линии, то должен существовать единый план сходства, объединяющий всю жизнь на Земле. Более близкородственные виды должны быть более сходными друг с другом, чем более отдалённые родственники – но должна существовать некая доля совместно унаследованных признаков, которые имеются абсолютно у всех форм жизни. И фактически это то, что мы наблюдаем: РНК присутствует у всех форм жизни; у всех позвоночных животных есть позвоночник (сам смысл названия этой группы), у всех млекопитающих есть волосы.