Уместно будет напомнить, что для Фрейда психика – машина письма. Возникновение этой машины знаменует установление фундаментального протеза культуры. Фрейд не только работу психики рассматривает как сверхдетерминированный аппарат множественной и нелокализуемой регистрации следов памяти, но говорит к тому же о постоянной экстериоризации систем записи, в частности о фотографии и граммофонной пластинке.
В главе 9 своих «Мемуаров» Даниэль Пауль Шребер вводит понятие «системы записи» (Aufschreibesystem), а Фридрих Киттлер вслед за ним выделяет в истории три «системы записи», три различные машины архивации. Первая, Aufschreibesystem 1800, подразумевает главным образом революцию Гуттенберга, произошедшую в середине XV века, и распространение книгопечатания в дальнейшем. Джеймс Тилли Мэтьюз – субъект этой системы. Вторая, Aufschreibesystem 1900, как раз отмечает появление множества новых различных систем регистрации: печатной машинки, граммофонной пластинки, фотографической пластинки, кинематографа, а затем радио и телевидения. Этой системе принадлежит Наталия А. Вопрос о цифровой системе письма, Aufschreibesystem 2000, до последней главы мы оставляем открытым, хотя понятно, что речь идет о компьютерах и превращении субъекта в базу данных.
3. Современность: машины и автоматы
Мы начинаем отсчет Современности с индустриализации, с прихода царства машин. Наиболее активно этот процесс разворачивается в Англии, и нет ничего удивительного, что именно здесь появляется Джеймс Тилли Мэтьюз. Неудивительно, что здесь свой анализ капитализма осуществляет Карл Маркс. Отныне знание постепенно переходит к машинам. Машины будут знать, как делать машины. Человек поступательно переживает процесс пролетаризации, который достигнет новых вершин в эпоху смарт-техники. Субъект отчуждается не только от объекта производства, но и от знания объекта влияния.
Человек строит машины. Машины строят человека. Человек с приходом века машин не просто остается техносуществом, но превращается в механизированную марионетку, автомат. Машины не просто влияют на него как нечто отдельное, внешнее – нет, они прописывают субъект изнутри. Так было с машиной Джеймса Тилли Мэтьюза. Так было с чудо-машинами Даниэля Пауля Шребера. Так было с машиной Наталии А.
Автоматическое измерение бытия Современности в определенный момент приводит к синдрому Кандинского-Клерамбо, относящемуся по времени к машине влияния Наталии А. Однако автоматом был уже и Джеймс Тилли Мэтьюз. Он – «первый недочеловеческий автомат (subhuman automaton) нового машинного века» [16] Jay M. The Air Loom Gang. L., N.Y.: Bantam Books, 2003. P. 239.
. Автомат принадлежит Современности, ее жуткому измерению. Это измерение описывает в «Песочном человеке» Эрнст Теодор Амадей Гофман, и его описание становится парадигматическим для психоаналитической эстетики жуткого.
4. Машина влияния устанавливает контроль
Одно из принципиальных понятий, возникающих при описании той или иной машины влияния, – конечно, контроль. Машина эта создана и нацелена на контроль над мыслями, телесными действиями, чувствами человека. Понятие «контроль», которое дальше будет фигурировать в связи с сегодняшним обществом, с тем, которое пришло на смену обществу дисциплинарному, является сквозным для всех фаз современности и описано в действии каждой машины влияния. Контроль ретроспективно вписан в различные фазы Современности. В психиатрическом ключе, даже если контроль действует задним числом, понятие это служит одним из принципиальных в том, что принято называть сегодня паранойяльной шизофренией, в том, что в начале XXI века стало носить в силу революционной трансформации дискурса, прописывающего техносубъекта, еще более откровенный характер. И в этом отношении и Джеймс Тилли Мэтьюз, и Даниэль Пауль Шребер, и Наталия А. – провозвестники дискурсивной конструкции сегодняшнего мира.
Одним из следствий развития коммуникационных технологий в начале XXI века стали повсеместные – то есть в первую очередь в рамках самих этих технологий – разговоры о влиянии, специальных устройствах контроля, приборах, воздействующих на мысли, чувства, физическое состояние человека. Зачастую, стоит только человеку намекнуть, что за ним следят, что его прослушивают, как у него готов развернуться бред преследования. Зачастую для запуска процесса бредообразования достаточно таблички «Ведется видеонаблюдение» на входе в магазин или учреждение. Достаточно бывает и знания о том, что по мобильному телефону можно следить за всеми перемещениями его так называемого владельца. Достаточно бывает просто включить телевизор. Все это, конечно, не значит, что люди превращаются в параноиков от слов Эдварда Сноудена. Не значит это и того, что, глядя на камеры наблюдения в офисах и магазинах, на улицах и в метро, сегодняшнюю культуру следует называть паранойяльной. Скорее, всё это может означать обострение условий для развязывания паранойи. Для того чтобы начал развязываться бред еще, как минимум, необходимо отсутствие, как сказал бы Лакан, организующих символическую Вселенную Имен-Отца.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу