Валентин Красилов: Метаэкология

Происходит метаэкологическое обогащение феноменов бытия — рост мета-биомассы. Как и в биологических сообществах, этот процесс связан с эволюционными новшествами, в данном случае с новыми продуктивными идеями, открывающими дополнительные метаэкологические ниши. Мы могли убедиться в исключительной продуктивности сексуальной и эсхатологической символики, образующей фундамент всей многослойной структуры духовного мира.

Так первая любовь лишь на мгновение преодолевала конфликтность спаривающихся особей. Она затем проявилась как половая избирательность, способствуя развитию индивидуальности. Инерция полового чувства сохраняла супружеские пары после зачатия на время заботы о потомстве. Обогащенная встречным потоком сыновних и религиозных чувств, любовь делает двух одним. В системе из двух жизней, скрепленных двойной связью плоти и духа, любящие могут проверить собственные представления о себе, авторские модели души, получая дополнительные импульсы развития. Это миниатюрная модель идеальной общественной системы.

Одновременно индивидуальный компонент личности, на ранних этапах незначительный, разрастается за счет почерпнутых из общего генофонда и массовой культуры. В эволюции эгосистемы этот процесс имеет решающее значение: между библейскими формулами «Вы слышали, что сказано» и «А я говорю вам» пролег рубеж новой эры.

Как в экологическом сообществе решающее значение имеет отношение наличной биомассы к производимой мортмассе, выводящей из атмосферы столь необходимый для биологической продукции углерод, так и в метаэкологической системе масса живой культуры постоянно соотносится с омертвевшей, выведенной из оборота по прагматическим или идеологическим соображениям. Если накопленное поколениями людей переводится в метамортмассу, извлекая из духовной атмосферы творческие стимулы, то система продуцирует примитивные, быстро тиражируемые идеи.

В истории человечества такое уже происходило неоднократно. Так сброс античной культуры начался с поджога Юлием Цезарем Александрийской библиотеки (47 г. до н. э.), уничтожение которой было довершено христианскими пустынниками, попутно убившими последнего философа-неоплатоника — дочь Теона Гипатию. Фоном этих событий было ожидание конца света, первоначально связанное с оголтелым римским милитаризмом. Аналогичные апокалиптические ожидания в период «холодной войны», противостояния ядерных держав, вызвали сопоставимый по масштабам сброс — прерывание культурных традиций, идущих от Возрождения.

На фоне генеральной тенденции роста метабиомассы периодически проявляются регрессивные тенденции — снятие пока еще тонкого рационального слоя, подавление индивидуального компонента — с течением времени все более опасные. Мы знаем, какие бедствия несет первобытное состояние души — племенная магия — в сочетании с современной техникой. Немалая доля вины ложится на тех, кто, противопоставляя духовность разуму, способствовал разрушению рационального слоя. Упрощение духовной жизни неизбежно ведет к редукции души. Не это ли имелось в виду, когда было сказано, что боящийся погубить душу — погубит?

Уже в ранней истории христианства наметился переход от универсальных философских идей к метафорическому воплощению этих идей в метафизике и затем к ритуализации метафор в религии, который можно уподобить производству мортмассы в экологических системах.

И экологические, и метаэкологические системы двойственны: в них входят живые и мертвые (косные, по В.И. Вернадскому) компоненты. Как живое прирастает за счет мертвого, так и мертвое пополняется за счет живого (и не только в экосистеме или организме, но и в духовной жизни — сколько ее окаменевает в храмах и монументах). Конфликт между живым и мертвым в одной системе неизбежен, поскольку у них противоположные термодинамические цели: мертвое производит энтропию, стремясь к покою, живое сокращает энтропию, ускоряя развитие.

Жизнь — это такое состояние косно-витальной системы, при котором живые компоненты вовлекают косные в развитие (как в случае биогенного круговорота веществ). Смерть — это такое состояние той же системы, когда накопление мертвой субстанции делает развитие невозможным (физиологический коллапс организма, склерификация тканей, тиражирование массовой культуры). Горгона Медуза, превращающая в камень, и Галатея, оживший камень — символы мертвящих и животворящих чувств, страха и любви, которые могут считаться близнецами, поскольку оба произошли от инстинкта самосохранения, заставляющего избегать опасности и заботиться о продолжении рода. Это «зеркальные» близнецы: страх разделяет, любовь соединяет.