Жан-Анри Фабр - Жизнь насекомых. Рассказы энтомолога

Отогревшись, гусеницы поползли: каждая партия за своим вожаком. Выйдут ли они из заколдованного круга? Нет! Оба отряда соединились, снова образуется кольцо. И опять весь день гусеницы кружат по краю горшка.

В следующую ночь — сильный мороз. Гусеницы сбились в кучу, и она далеко вышла за пределы шелковой ленты. Днем они очнулись. Первая начавшая ползти случайно оказалась из тех, что находились вне проложенного пути. После некоторого колебания она отправилась по незнакомой дороге: перебралась через край внутрь горшка, спустилась на землю в нем. За ней поползли еще шесть гусениц. А остальные? Может быть, они еще не вполне очнулись? Нет, оставшиеся на краю горшка снова кружат по старой дороге. Правда, теперь кольцо неполное, в нем есть прорыв, появилась передовая гусеница — вожак. Но он не выходит за пределы шелковой дорожки, и гусеницы ползут за ним по старому пути.

Не улучшилась и судьба гусениц, оказавшихся внутри горшка. Они всползли на верхушку пальмы, не нашли там ничего съедобного, спустились, вернулись на закраину горшка. Здесь они попали на шелковую дорожку и присоединились к колонне. Снова замкнулся круг, снова началось беспрерывное движение колонны.

И на четвертый день после холодной ночи нет ничего нового. Разве — небольшая мелочь. Вчера я не стер следа, который проложили гусеницы, уползшие внутрь горшка. Половина гусениц ушла теперь по этому следу и отправилась на верхушку пальмы. Другая половина кружится как всегда. После полудня вернулись и ушедшие. Снова — полная колонна, снова — беспрерывный круг.

Пятый день. Ночной мороз еще сильнее, но он не проник в теплицу. Утром — яркое солнце. Как только оно прогрело воздух, гусеницы зашевелились. Они снова ползут по краю горшка, но порядок несколько нарушен. Внутрь горшка и сегодня поползла часть гусениц. Остальные ползут по краю. Теперь образуются два отряда, то догоняющих друг друга, то снова разъединяющихся. Гусеницы сильно утомлены, и беспорядок увеличивается. Многие перестают ползти вперед, колонна разбивается на несколько частей, и у каждой свой вожак.

Похоже, что конец близок. Вот, вот... Я ошибся еще раз. Кольцо восстановилось, и к ночи гусеницы снова кружат по краю горшка.

Неожиданно сильно потеплело. Сегодня, 4 февраля, прекрасный мягкий день. В теплице большое оживление, Многочисленные отряды гусениц вышли из гнезд и ползают по песку. На карнизе горшка кольцо то разрывается, то вновь сливается в одно целое. И вот один из вожаков сползает вниз. За ним следуют четыре гусеницы, прочие остались на шелковой дорожке. На этот раз попытка не удалась: с полпути спустившиеся гусеницы вернулись и влились в общий круг. Но следы новой дороги остались: ведь свои шелковинки гусеницы оставили. Это тропинка для будущих экспедиций.

Действительно, на следующий день — восьмой день с начала опыта! — гусеницы начали спускаться с карниза: сначала по одной, потом небольшими партиями, а затем уже — и колоннами подлиннее: дорога была проложена и становилась все более и более «наезженной». На закате солнца последние запоздавшие добрались до своего гнезда.

Теперь сосчитаем. Семь суток гусеницы находились на краю горшка. Отведем половину этого, времени на отдых и остановки, на оцепенение в самые холодные часы ночи. Остаются восемьдесят четыре часа. Они были проведены в движении. Средняя скорость около девяти сантиметров в минуту. Значит, гусеницы проползли около четырехсот пятидесяти метров, почти полкилометра. Хорошая прогулка для таких тихоходов. Окружность горшка — длина шелковой ленты — сто тридцать пять сантиметров. Упрямые путешественницы проползли по кругу края горшка триста тридцать раз.

Даже я поражен этими цифрами, а уж я-то хорошо знаю тупое бессилие насекомого, в жизнь которого ворвалась случайность. Трудно ли было спуститься с горшка? И все же они не сделали этого. Гусеницы так и погибли бы на своей шелковой ленте, если бы не беспорядки в строю, вызванные усталостью. Только поэтому были проложены шелковые нити за пределами ленты.

Кружиться сутками по краю горшка, голодать и мерзнуть, когда рядом и еда, и гнездо. Но гусеницы не в состоянии прекратить свой бег, не могут сойти в сторону с проложенного пути. Слепой инстинкт удерживает их на шелковой дорожке.

В январе гусеницы перелиняли еще раз. Их наряд стал менее красивым: рыжие волоски потускнели и побледнели, окраска теперь менее яркая. Но гусеницы получили и кое-что новое. На спинках восьми брюшных колец, там, где раньше были яркие пятна, появилось нечто вроде поперечной щелки. Две складки, словно губы, ограничивают эту щель, и она может широко раскрываться и очень плотно закрываться. Из раскрытой щели выпячивается нежная бесцветная кожица. Две черно-бурые точки занимают переднюю часть этого горбика, а назади торчат два коротких хохолочка из рыжих волосков, ярко блестящих на солнце. Этот орган очень чувствителен: при малейшем раздражении гусеницы он исчезает и щель плотно закрывается. Тогда гусеница сразу изменяет свои вид: длинные белые волоски, окружающие щель, встают дыбом и образуют поперечный ряд. Гусеница на глазах светлеет.