Ларисса Йон - Изгнанный всадник

– Я собирала последние дрова для растопки, которые вчера срезала.

– Дрова для растопки… – Ресеф вспомнил деревья, которые видел, лежа в сугробе. – Какое сегодня число?

– Десятое декабря.

Круто. Может он и не любил снег, но декабрь был его любимым месяцем.

– Время Рождества. Может я пошел за рождественской елкой.

– Голым и без топора или машины? А если и так, ты не санкционированно проник на чужую собственность.

Ресеф допил свою содовую и спросил:

– Ты нашла меня на своей земле?

– Ага.

Он смотрел как Джиллиан перемешивала свое чили, руками нежными но закаленными от работы.

– Ты одна здесь живешь?

– И снова да.

– Почему?

Девушка пожала плечами, от чего вышитый на кармане ее рубашки черный волк подпрыгнул.

– Мне нравиться быть наедине с собой.

Ресефу одиночество определенно не нравилось.

– У тебя есть пара?

Одна темная бровь приподнялась.

– В смысле, друг?

– В смысле любовник. Ну знаешь, пара.

– Хотела бы я знать, откуда ты, – пробормотала она. – Но нет. У меня нет… пары.

По какой-то причине ответ Ресефу понравился.

– Почему нет? Ты красивая. У тебя должно быть много поклонников.

Джиллиан слегка закашлялась.

– Может нам лучше сосредоточится на твоей ситуации.

Она наверняка была права, но он даже не знал откуда начать.

– У тебя есть компьютер?

– Да, но доступ к интернету у меня по телефонной линии, а она иногда выбивает. Как и электричество.

– Как на счет телевизора?

– У меня спутниковая тарелка, но и она не всегда работает.

Не постоянные интернет и электричество, исчезающее телевиденье, и снег. Иисусе, Джиллиан живет в аду.

– Что ты тут делаешь? Чем занимаешься?

– Я много читаю. Гуляю в лесу и собираю грибы. Здесь не сложно оставаться занятой. Ферма забирает много времени.

Собирает грибы? Зачем, если их можно купить в магазине?

– Кажется ты сильно ограничена.

На ее лице промелькнуло раздражение.

– Я не ограничена. Мне здесь нравиться.

– Но ты одинока. – Ресеф оглядел девушку, размышляя о том, что она слишком красива дабы оставаться одинокой. – Да и ферма – большая ответственность.

– В этом нет ничего плохого, – ответила Джиллиан, но Ресеф не был так в этом уверен. Одиночество – отстой, а ответственность просто очередной способ ограничения. – И как же тема нашего разговора снова вернулась ко мне?

– У меня есть только история с сугробом, – просто ответил Ресеф. – А я даже не люблю снег.

– Извини, Ресеф. – Джиллиан опустила ложку в наполовину съеденное чили, будто у нее внезапно пропал аппетит. – Когда стихнет буря, мы возьмем снегоход и поедем в город, если дорогу заметет. Я отвезу тебя в офис шерифа и там тебе помогут.

В нем зазвенела тревога, которая украла и его аппетит.

– Ты не можешь отвезти меня туда. – Голос Ресефа стал унизительно низким и хриплым.

– Я должна, – ответила Джиллиан, потянувшись за салфеткой. – Они могут помочь больше чем я.

Сердцебиение участилось, а поток раскаленного адреналина наполнил вены. Ресеф хотел узнать кто он, но прямо сейчас, знал он только Джиллиан и ее хижину.

Он не мог справится с еще большим количеством неизвестного. Не мог снова испытать отказ. В любом случае, если предположить, что и в первый раз его бросили.

Поспешно оттолкнувшись от стола, Ресеф встал, от чего пораженная Джиллиан тоже вскочила на ноги.

– Что такое? – спросила Джиллиан. – Что не так?

– Ничего. – Сукин сын, это не правда. Он потряс головой, в которой стучало так, будто кто-то изнутри громыхал по его черепу. – Все. Блядь, я не знаю.

Джиллиан хотела было подойти к нему, но Ресеф не был готов к прикосновениям, разговорам и ответам на вопросы. Из-за какой-то сенсорной перегрузки его мозг слетел с катушек. А может он просто ударился головой. Что бы его там не беспокоило, Ресефу оно не нравилось.

Прежде чем Джиллиан приблизилась к мужчине, он схватил свою пустую тарелку и стакан, и метнулся к раковине. Затем стоял словно идиот, его ладони вспотели, а сердце громыхало.

– Ресеф? – Голос ее был неуверенным. Нежным – Ты в порядке?

Даже не близко.

– У тебя есть посудомоечная машина.

– Она старая, но работает.

Он сглотнул.

– Я не знаю как ею пользоваться.

– Все модели разные…

– Нет. Не думаю, что раньше таким пользовался. – Такая глупость, но она заставила его почувствовать себя столь… потерянным.

– У тебя амнезия, Ресеф.

– Дело не в этом. В смысле, может я и ничего не помню, но некоторые вещи кажутся знакомыми. Знаю, что люблю чили. Я знаю, как пользоваться компьютером. Но не знаю, что делать с посудомоечной машиной.