Ларисса Йон - Изгнанный всадник

О-о, Боже.

– Потому что мы совершенно незнакомые люди.

Резеф приподнял голову.

– И что?

И что? Это не хорошо.

– Послушай, может тебе стоит, ох, слезть с меня, и мы обсудим все за ужином?

– Ужин? – Ресеф улыбнулся, и милостивый Боже – он потрясающий, когда не пугает ее до смерти. – Полностью согласен. Я умираю с голоду. Но может мы сперва трахнемся?

В этот раз Джиллиан подавилась.

– Секс в меню не входит. Только чили.

– Можем заняться сексом на столе, – сказал он, и великолепно, теперь она представила, как занимается на кухне вещами, которые ничего общего с едой не имеют. По крайней мере, не с поеданием еды.

– Чили, – прохрипела девушка. – Не секс.

Ресеф, казалось обдумывал все, а Джиллиан чуть не лишилась чувств от облегчения, когда он с нее скатился.

– Ладно, и где еда?

– На кухне. – Она вскочила с кровати, не обращая внимания на его смешливую улыбку и стараясь не смотреть на его возбужденный член… очень аппетитный возбужденный член… который мужчина даже не пытался скрыть.

Нет, парень лежал на спине, раскинув ноги, одна рука закинута за голову, будто он находился в собственном доме, в собственной кровати, а она просто очередная подружка, которую он пригласил домой прошлой ночью.

И снова, Джиллиан задалась вопросом кого же она притащила в свой дом, потому что у этого парня не все дома. Он определенно тронулся головой.

Избегая его взгляда, она направилась к двери.

– Я поищу тебе какую-нибудь одежду. Не стесняйся использовать душ…

Ресеф был уже на пол пути в небольшую хозяйскую ванную. Не смотря на свое раздражение, Джиллиан не смогла отвести взгляд от его тела, пока он шагал по деревянному полу. Пока он шагал каждая растягивающаяся и сокращающаяся мышца казалась произведением искусства. А эта задница… милостивый Господи, у него самые прекрасные ягодицы из всех которые она видела. Ресеф исчез в ванной, и Джиллиан могла поклясться, то последнее сокращение ягодичных мышц было специально для нее. Ох, этот парень должен уйти.

Пока он принимал душ, она направилась в кухню, чтобы размешать чили в крок-поте, а потом спустилась в подвал.

Половина подземного пространства была предназначена для хранения продуктов, но вторая ее часть загромождена остатками из ее жизни во Флориде, огромными контейнерами с рождественскими игрушками и вещами, которые принадлежали ее родителям. С тех пор как переехала сюда, Джиллиан ни разу не разбирала эти вещи, и прокляла свои увлажнившиеся глаза пока рылась в одной из пластиковых коробок с одеждой родителей. Каждая рубашка возвращала воспоминание, каждая пара обуви – свою историю. Просто хватай что-нибудь и закончи с этим. Джиллиан не была уверена, что "хватай что-нибудь" будет адекватным решением. Хоть ее отец был высоким мужчиной, ничто из его вещей не могло нормально подойти Ресефу. Она предположила, что пижамные штаны цвета лесной зелени и балахонистая черная толстовка сойдут. Радуясь тому, что копание в воспоминаниях окончилось, Джилли поднялась обратно по лестнице и чуть не проглотила язык, когда вошла в кухню одновременно с Ресефом.

Полностью обнаженным.

– Эм… ты не смог найти полотенце?

Ресеф взглянул на себя.

– Я нашел полотенце. И вытерся.

У этого мужчины очевидно нет никаких запретов.

– Верно. Какая я глупая. – Джиллиан сунула ему одежду. – Думаешь ты ударился головой?

– Может поэтому и исчезли мои воспоминания, – ответил Ресеф, и да, конечно, это объясняло амнезию, но совсем не к этому клонила Джиллиан.

Пока он одевался… неохотно, как ей казалось… Джиллиан разложила чили по тарелкам. Потянувшись к ящику за ложками, она почувствовала присутствие за своей спиной. Тепло мужского тела захлестнуло ее, когда Ресеф взглянул поверх ее плеча.

– Выглядит хорошо.

Итак, для Ресефа не существовало никаких запретов, как и понятия личного пространства. По крайней мере он хотя бы оделся.

– И вкусно, – сказала она, выбираясь из-под его тени. – Это рецепт моей матери. – Джиллиан поставила тарелки на стол – по противоположным концам.

– Я вот думаю, есть ли у меня мама. – В его голосе звучали нотки… грусти?… страха?… беспокойства? Возможно даже все и сразу.

Джиллиан могла только догадываться, как бы чувствовала себя, если бы очутилась в каком-то странном месте и не помнила, как там оказалась, и кто она такая. Мысль о том, что где-то осталась семья, которая его ищет… в том числе, возможно, и жена… должна быть тревожной.