Анатолий Иванов - ЛОГИКА КОШМАРА

Что же касается “отстранения Сталина”, о котором пишет Авторханов, то вот как было на самом деле. Сталин, как рассказывает К.Симонов, действительно, попросил освободить его по старости от должности Генерального секретаря. И тогда “на лице Маленкова, – пишет Симонов, – я увидел ужасное выражение – не то, чтоб испуга, нет, не испуга, – а выражение, которое может быть у человека, яснее всех других… осознавшего ту смертельную опасность, которая нависла у всех над головами и которую еще не осознали другие: нельзя соглашаться на эту просьбу товарища Сталина… Лицо Маленкова, его жесты, его выразительно воздетые руки были прямой мольбой ко всем присутствующим немедленно и решительно отказать Сталину в этой просьбе”. Маленков “понял сразу, что Сталин вовсе не собирался отказываться от поста Генерального секретаря, что это проба, прощупывание отношения пленума к поставленному им вопросу”. “Когда зал загудел и закричал, что Сталин должен остаться на посту Генерального секретаря… лицо Маленкова, я хорошо помню это, было лицом человека, которого только что миновала прямая, реальная смертельная опасность, потому что именно он… в случае другого решения вопроса был естественной кандидатурой на… пост товарища Сталина, который тот якобы хотел оставить из-за старости и усталости. И почувствуй Сталин, что… есть сторонники того, чтобы удовлетворить его просьбу, думаю, первый, кто ответил бы за это головой, был бы Маленков” (К.Симонов, цит. соч. с.244-246).

Враждебную ему группировку Сталин нейтрализовал. во-первых, как уже говорилось, растворив ее в расширенном Президиуме, а, во-вторых, создав внутри Президиума бюро из девяти человек, в которое не вошли Молотов и Микоян, а фактически (по Хрущеву) были исключены также Ворошилов и Каганович. Спрашивается: какой же легендарный “Президиум” заседал 1 марта 1953 года?

Как сообщает Д.Волкогонов, поздно вечером 28 февраля к Сталину на дачу приехали Маленков, Берия, Хрущев и Булганин. Сидели до четырех часов утра 1 марта. К концу ночной беседы Сталин был раздражен, не скрывал своего недовольства Молотовым, Маленковым, Берией, досталось и Хрущеву. Только в адрес Булганина он не проронил ни слова”. («Триумф и трагедия» кн.II, ч.2, с.191,19З). Как видим, из всего Президиума было всего четыре человека и никакого Кагановича.

Главными действующими лицами в то время были именно эти две пары: Маленков-Берия и Булганин- Хрущев. Хотя сын Маленкова и уверяет теперь, что его отец не был союзником Берии, это утверждение опровергает Д.Волкогонов, который пишет: Сталин “ввел неофициальные “правила поведения” в среде своих соратников. Они, например, не имели права несанкционированно собираться вместе (двое, трое или тем более – несколько человек) у кого-либо из них в кабинете, на квартире, на даче. Это считалось подозрительным и не одобрялось. Исключение делалось лишь для Берии, который был близок с Маленковым и часто ездил с ним в одной машине на дачу или обратно” (цит. соч., с.131). Маленков выступал в 1952 году в роли кронпринца, законного наследника Сталина, а Берия блокировался с ним, но положение Берии после “мингрельского дела” сильно пошатнулось. На смену этой парочке поднимался тандем новых фаворитов Сталина – Булганин и Хрущев.

А.Антонов-Овсеенко напрасно считает Булганина “благообразным статистом”. Уже в 1952 году создавалось впечатление, что Булганин скоро может занять в сердце Сталина место Маленкова. И Булганин действительно заменил Маленкова, но не в сердце Сталина, а на посту председателя Совета министров в начале 1955 года.

Блок Булганина с Хрущевым был естественным: перед войной Хрущев возглавлял московскую парторганизацию, а Булганин был председателем исполкома Моссовета. В 1941 году Булганин подвизался на ролях члена Военного совета Западного фронта, то есть состоял комиссаром при Жукове, и с тех пор стал считаться военным специалистом. После войны он стал маршалом, министром обороны и членом Политбюро.

Но в 1953 году Маленков еще сидел относительно прочно, над Берией же к тому времени уже нависла непосредственная угроза, поэтому, если задать вопрос: кому могла быть выгодной смерть Сталина? – ответ долго искать не придется. Прежде всего – Берии и “старой гвардии”, причем реальными рычагами и возможностями для устранения Сталина располагал только Берия.

Ему, внушает нам теперь А.Авторханов, и должен быть благодарен советский народ за организацию тайного убийства Сталина и предотвращение новой чистки. Русофобский комплекс, которым страдает чеченец Авторханов, явно влияет на выбор им таких же русофобов на роль героев: так, в “Происхождении партократии” он прославляет Троцкого как “наследника Ленина”, а в “Загадке смерти Сталина” Берию как спасителя нашей страны.