Анатолий Иванов - ЛОГИКА КОШМАРА

4. В журнале “Социологические исследования” (1988, №З) были опубликованы воспоминания А.Т.Рыбина, служившего в охране Сталина. Как рассказывает Рыбин, в три часа ночи 2 марта к даче Сталина подошла машина. Все думали, что прибыли медики, но оказалось, что приехали Берия и Маленков. Обращаясь к помощнику коменданта Лозгачеву, Берия сказал: “Ты что наводишь панику?” Видишь, товарищ Сталин крепко спит. Не поднимай шумиху, нас не беспокой и товарища Сталина не тревожь”. Лозгачев стал доказывать, что Сталин тяжело болен и ему нужна срочная медицинская помощь. Но соратники не стали слушать и поспешно удалились из зала. Ночью 2 марта медицинскую помощь Сталину никто так и не оказал.

По свидетельству сотрудника Сталина по особым поручениям В.Тукова, на даче все чаще стали раздаваться звонки врачей-доброхотов, просивших допустить их к Сталину и уверявших, что они его вылечат. Звонили даже из других стран. Один доброжелатель оказался особенно настойчивым, но Берия отшил его, сказан ему по телефону: “Ты кто такой? Ты провокатор или бандит?”

Врачи появились лишь утром. Вождь оставался без медицинской помощи более тринадцати часов. (А.Антонов-Овсеенко. Берия, – “Юность”, 1988, №12).

Все, очевидно, так и было, но было уже после удара. О том, что предшествовало удару, ни Рыбин, ни Туков ничего знать не могут.

5. Первую премию в области фантастики, несомненно, следует присудить племяннику Кагановича Стюарту Кагану за его книгу “Кремлевский волк”. В отрывке из этой книги, опубликованном в “Неделе” (1991, №45), излагается жуткая история о том, как Булганин, Молотов, Ворошилов и Каганович сговорились подсунуть Сталину яд под видом лекарства. Лекарства Сталину будто бы давала племянница Кагановича Роза, которую редакция “Недели” называет “последней женой Сталина”. Этой Розе в упомянутой книжке Фишмена и Хуттона посвящена целая глава под названием “Салон Розы Каганович”, но попытка украсить Сталина этим цветочком относится к концу 30-х годов, и Роза довольно быстро начисто исчезла с кремлевского горизонта. Представить себе, чтобы Сталин в 1953 году, при его тогдашних настроениях, подпустил к себе какую-нибудь Розу с лекарством, аюслютно невозможно, и не имеет смысла обсуждать всерьез книжку С.Кагана, тем более, что у него Абакумов в 1952 году все еще министр госбезопасности, а Рюмин именуется “Рюмкиным”.

А вот то, о чем рассказали Эренбург и Пономаренко, гораздо интересней. Разоблачение этой явно тенденциозной версии лучше всего начать с легенды о “заседании Президиума”. Никакого такого заседания не только не было, но даже быть не могло. Красивая сказка о героически брошенном открытом вызове тирану, рассчитанная на легковерных, призвана была изобразить “борьбу партии против культа личности” и разумеется-таки в роли главного героя этой борьбы должен был выступать Каганович. Однако, зная, что представляли собой эти “борцы”, невозможно вообразить их действовавшими а) открыто и б) единым фронтом. Даже оказавшись в меньшинстве, Сталин все равно моментально смог бы пресечь сопротивление, и “герои” не вышли бы из Кремля живыми. В такой ситуации оказался Хрущев в 1957 году, и того не смогли свергнуть, а Сталина свергли? Да кто этому поверит?

Что же касается главного героя легенды Кагановича, то о нем правильно пишет Р.Медведев: “Он в начале 1953 года молчал и со страхом ждал развития событий” (“Они окружали Сталина”, с.119).

А.Авторханов утверждает, что Сталин на ХIХ съезде будто бы потерпел поражение, поскольку он не смог дать отвод при выборах в Президиум Молотову, Ворошилову, Кагановичу и Микояну и даже был отстранен с должности Генерального секретаря. Последнее – абсолютный домысел, что же касается очередных БЖ (будущих жертв), то после ХIХ съезда реальная угроза нависла над Молотовым и Микояном. Именно на них обрушился Сталин с резкими обвинениями в нестойкости, нетвердости трусости и капитулянтстве. К.Симонов, избранный тогда кандидатом в члены ЦК, уверяет, что не понимал, почему Сталин не желал, чтобы Молотов после него, случись что-то с ним, остался первой фигурой в государстве и партии (“Глазами человека моего поколения”, с.244), К.Симонов, скорее всего, прикидывается наивным. Он не мог не знать, что положение Молотова пошатнулось уже после ареста Жемчужиной. А в 1952 году Сталин просто запретил приглашать к себе Молотова, и в кругах ЦК стали смотреть на Молотова как на обреченного человека (Р.Медведев. “Они окружали Сталина”, с.51-52).