Анатолий Иванов - ЛОГИКА КОШМАРА

Куйбышев, скорее всего, умер своей смертью, просто будучи не в силах перенести потерю второго “ведущего” после Фрунзе. И на тот свет он последовал за Кировым столь же верно, как следовал за ним при жизни.

1 февраля 1935 года Пленум ЦК пополнил поредевшие ряды Политбюро, избран его членами Микояна и Чубаря, кандидатами – Жданова и Эйхе и секретарями ЦК – Андреева и Ежова. Влияние последней личности растет с каждым месяцем.

Выдвигая Микояна, Сталин награждал его за верную службу, а, с другой стороны, создавал у оппозиции иллюзию, будто соотношение сил в Политбюро остается прежним, если, конечно, она продолжала считать Микояна за своего и еще не раскусила его двойную игру. Иллюзия эта подкреплялась тем, что Куйбышева заменил В.Я.Чубарь, много лет занимавший пост председателя Совнаркома Украины, а в 1934 году назначенный заместителем председателя СНК СССР.

Латыш Роберт Индрикович Эйхе, “хозяин” Сибири, уже упоминался ранее как один из “героев” коллективизации, до расплаты за свои злодеяния этим “героям” оставалось кому два, кому три года, но в 1935 году они еще не знали, что их ждет, а кое-кто, как видим, даже продолжал возвышаться.

Новое назначение Андреева предвещало оттеснение на второй план Кагановича. Они поменялись местами: Андреев из наркомов путей сообщения перешел в секретари ЦК, а Каганович стал наркомом путей сообщения, номинально оставаясь секретарем ЦК, но фактически уже уступив этот пост. В МК Кагановича одновременно заменил Хрущев. Список жертв позднейшей чистки показывает, что кадровая политика Кагановича в Москве определялась его национальными симпатиями. Так, секретарями МК были Коган и Марголин, заместителем председателя исполкома Губерман секретарями райкомов – Воловик, Левенштейн Маргевич Трейнас, Першман, Гутин, зав. отделами МК – Крымский, Верклов, Барлебен, Фурер и т.д.

1935 год ознаменовался так называемым “кремлевским делом” (см. “Известия ЦК КПСС” 1989 года г №7). Дело это сплели вокруг работавшей в Кремлевской библиотеке Нины Розенфельд, армянки, бывшей жены художника Николая Розенфельда, брата Каменева За знакомство с членами этой семьи пострадали в общей сложности 110 человек, включая библиотекарей и уборщиц из технического персонала Кремля, а также двое помощников коменданта Кремля Дорошин и Павлов, секретарь для поручений коменданта Кремля Синелобов начальник АХО Поляков, комендант Большого Кремлевского дворца Лукьянов и работники разведуправления Красной армии Чернявский и Бенет. Библиотекарей Р.Розенфельд и Муханову, а также порученца Синелобова обвинила в подготовке покушения на Сталина. По приговору военной коллегии Верховного суда СССР были расстреляны двое – Синелобов и Чернявский, остальные осуждены к разным срокам заключения. Сам Л.Б.Каменев получил 10 лет вместо первоначальных пяти, бывшие супруги Розенфельды по 10 лет, их сын Борис, инженер – 5 лет, другой инженер Сергей Седов, сын Троцкого, тоже пять лет.

В этой Связи на июньском (1935) Пленуме ЦК ВКП(б) был заслушан доклад Ежова “О Служебном аппарате секретариата ЦИК СССР и товарище А.Енукидзе”. В докладе говорилось, что из-за преступного попустительства Енукидзе на территории Кремля была создана целая сеть “террористических групп”. Пленум Постановил вывести Енукидзе из состава ЦК и исключить его из рядов партии. В печати появилась статья Жданова и Хрущева, обвинявших Енукидзе в “гнилом либерализме» и в том, что он давал приют “контрреволюционерам”. Так закончилась партийная карьера Авеля Енукидзе, “рыжего Авеля”, как любовно называет его Н.Мандельштам благодарная ему за участие в Судьбе своего мужа.

Но в общем жизнь пока шла своим чередом, без особенных потрясений, и даже стала лучше, чем прежде: повысился жизненный уровень, была отменена карточная система. И только стрелки чутких сейсмических приборов слегка подрагивали, готовясь к бешеной пляске.

Сталин оставался неудовлетворенным: он выжал еще не все возможности из старой оппозиции. Физическое уничтожение давно обезвреженных политических деятелей отнюдь не было для него самоцелью, главной задачей оставалось раздувание страстей, создание атмосферы истерической подозрительности, которая одна только и могла развязать ему руки для полной и окончательной расправы с верхушечной оппозицией. И исподволь начал готовиться первый из знаменитых московских “больших процессов”.

Важную роль в этой операции играли провокаторы НКВД, двойные агенты, неожиданно для себя ставшие жертвами. Игра велась по разработанной давно, со времен операции “Трест” методике: как в начале 1936 года провокатор Валентин Ольберг, безуспешно пытавшийся пролезть к Троцкому, разыграл из себя троцкистского эмиссара и создал тайную организацию среди студентов, так на большой процесс первым стали натаскивать провокаторов НКВД в Германской компартии и Коминтерне Фрица Давида и Конона Берман-Юрина, а также двух явных лжесвидетелей, Моисея и Натана Лурье. Заставили признаться в не совершенных ими преступлениях бывшего начальника охраны Троцкого Эфраима Дрейцера, бывшего секретаря Зиновьева Рихарда Пикеля, бывшего председателя профсоюза текстильщиков Исаака Рейнгольда. К этой же компании пришили уже знакомого нам Ивана Никитича Смирнова, якобы оспаривавшего у Сталина должность генсека, Николая Ивановича Муралова, военного руководителя Октябрьской революции в Москве, а позже – командующего МВО, а также Гольцмана, Тер-Ваганяна, Мрачковского и других.