Г.Ярцев - Цой жив ещё...

— Ти такое не встречал?

— Нет. Ты?

— Ноуп.

Цой принялся рассматривать конечность внимательнее; провел рукой, — никаких соединяющих частей. Цельный, темный инкрустированный металл. Попытался согнуть; кряхтел, охал и ахал — вышло с трудом, а вот поднять удалось с легкостью. Лапа на вес не больше кило. Решил, что именно поэтому шар сгибал их с такой легкостью. Постучал по металлу яблоком Оли, побрызгал мочой беса из фляги — ничего. Поставил ногу на клешню, совсем как охотник на убитую дичь. Попросил принести Монструм.

Прошуршав страницами, открыл новую. Вытащил карандаш из корешка, подаренный Анной, и, опустив книжонку на коленку, с нездоровым фанатизмом принялся зарисовывать. Теперь получалось намного удобнее, но почерк искателя ровнее не стал, как не улучшилось и качество зарисовок. За наброском последовал корявый очерк, гласивший, что лезвия и пули существу не страшны. Обошел шар несколько раз, приблизился, пытался заглянуть внутрь, посмотреть меж остановившихся вырезов. Не мог разглядеть, пока Анна не достала трубку, надломила и просунула в щель, осветив ядовито-зеленым внутренности сферы. Все состояло из множества колец с извилистой резьбой. Сунул руку, ощупал: Ляля ни ран, ни следов не оставила. Записал: сломать изнутри не вышло, только ослабить немного. Как одолеть такую, не имея под рукой тяжелого пресса — загадка. Долго рассматривал сдавленный шар, обходил снова и снова, выискивая детали, которые мог упустить, чиркая подмеченное в разбухшую книжонку.

— Как назовем?

— Сферу?

Кивнул и добавил:

— Не умею в названия. Лис придумывал всякое.

— Так вот откуда наебаби и йухи! — звонко подметила, едва не рассмеявшись.

— Эти придумал сам, — на лице Цоя ни тени улыбки, и Анна посерьезнела следом.

— Кхм… Железний паук? — недолго думая, предложила она.

Искатель отрицательно мотнул головой, сказав, что пауки и пауканы в Монструме уже есть, даже несколько видов. Безошибочно открывал страницу за страницей в подтверждение слов. Тогда Анна предложила назвать сферу арахнидом. Название Цою явно понравилось; пусть он скуп на слова, черств на эмоции, — начала замечать, как веки искателя чуть раскрываются, стоит услышать о чем-то, что любо. Буркнул что-то под нос и нацарапал на странице с зарисовкой сферы корявое «Арах». Закрыл Монструм, отложил и продолжил безуспешные попытки разобраться в необыкновенно хитрой конструкции араха.

Решив, что ничем не поможет, Анна вернулась к консоли и мониторила показатели. К счастью, появление сферы никак не нарушило процесса, но некорректно работавшие двери Резервации теперь не давали покоя. Опасалась за внутренние механизмы; вдруг и они по какой-то причине пришли в неисправность, но так случиться не могло, и датчики, уверено ползшие вверх, тому подтверждение.

12:34:56 — через столько станет ясна судьба Резервации, ее целостности, и людей, которых она берегла.

Цой забрался на платформу, сдавившую араха. Смотрел, запрокинув голову. Стоя внизу, казалось, рассматривал серое небо через огромную подзорную трубу, в которой он, искатель, являлся центром. Услышал ее шаги; уже совсем не такие, какими были когда-то. Теперь иные, наученные: аккуратные, изо всех сил старавшиеся скрыть присутствие, не потревожить чужой слух, но от него не ускользнули, все еще громкие.

— Ещио не всио? — с тревогой в голосе спросила Анна.

Пожал плечами, не отрывая взгляда от неба, осыпавшего землю пеплом. Замечал серые хлопья, закружившиеся спиралью, а затем вновь рассыпались в беспорядке. Не к добру. Перевел взгляд на Анну, ждавшую ответа.

— Будут ещио?

— Не знаю, — произносил с трудом, будто проговаривая вслух, становился слабее, но, отвинчивая крышку фляги, уверил, — не пройдут внутрь. Поставил флягу в самый центр и спрыгнул. Думала, каждая вещица искателя имеет историю. Так было с Ляля-Олей, Ататашкой, бинокуляром. Наверное, и вмятина на фляге появилась не просто так. Спросила, но оказалось, она просто старая.

Пять часов без сна и покоя. Все то время Цой не отходил от араха, копаясь во внутренностях, звеня железяками. Со стороны казалось, проводил странные, ему одному известные ритуалы. А Анна, вконец измотавшись, вернулась в комнату ожидания, где рвано дрема, ожидала завершения гибернации.

Резервация разбудила воем сирены. Искатель метался, опасаясь, что звук привлечет крикунов, огнедыхов, новых арахов. Но ничего не случилось; только холодный свет ламп сменился алым, — финальная стадия позади, нули на отсчете. Встали напротив круглой двери, чьи лопасти, равноудаляясь, открывали вход в очередную шахту. Сама не поняла, как поддавшись чувствам, обхватила искателя за руку, крепко прижалась, повисла, не в силах держаться на ногах от счастья; мимолетная эмоциональная слабость быстро улетучилась и Анна, взяв себя в руки, поправила комбез и с готовностью посмотрела на женщину и двух мужчин, стоявших за открывшимся люком. Ее белый комбинезон, не нарочно подчеркивающий худощавое тело, сильно резонировал на фоне серых стен и темных комбезов сопровождавших ее людей. На их лицах, чистых и гладких читалась мучительная утомленность. Искатель не понимал, как им удавалось оставаться усталыми, проспав больше семисот лет.