Михаил Ланцов - Хмурый Император. Том 3. Западная война

— А русские нас не выкинут оттуда? Французы понятно так поступать не будут. Но русские. Мне кажется Николай сейчас несколько не в себе.

— Вы имеете в виду его интервью шведской газете? — Спросил Генри Асквит.

— Да. Уверен, что это просто недоразумение. Он потерял контроль над собой и позволил себе слабость. Однако вы представляете, что у него внутри? Полагаю, что Николай в ярости, глухой, холодной ярости.

— А он разве не о немцах там говорил? — Удивился Джон Фишер.

— Вы шутите? — Расплылся в дежурной улыбке Эдуард Грей. — После этой выходки в Вильгельмсхафене только слепой может не понимать, что он имел в виду именно нас. Из-за чего лично я очень сильно опасаюсь лезть во всю эту историю.

— Да-да, — кивнул Георг V. — Вильгельмсхафен выглядит прямым предупреждением. Никакого другого смысла в этом нет.

— Но Николай же не может понимать, что мы просто не можем остаться в стороне? — Удивился Ллойд Джордж.

— Я поэтому и говорю — он несколько не в себе. До меня дошли слухи, что он лишил своих старших сыновей права на престол.

— Серьезно? — Удивился Ллойд Джордж. — Может он просто сходит с ума?

— Не исключено, — грустно улыбнулся король.

— Прямо вот так взял и убрать из списка престолонаследия?

— Нет. На семейном совете он заявил, что с этого года начнется большое Имперское соревнование. Каждый из его сыновей будет зарабатывать очки, стремясь показать себя с лучшей стороны как будущий Император. Каждый год будет проводиться подведение итогов на основании которой и будут распределяться их места в порядке престолонаследия.

— И что, старшие не смогут обойти малыша? — Удивился Джон Фишер. — Ему ведь всего двенадцать лет или около того.

— Ум — не лучшие качества старших. Поэтому при дворе считают, что это отодвинет их от престола. Хуже того, Николай вообще обсуждал на том совете совершенно чудовищную вещь — изменение порядка наследования в Великой сотне, переводя все с принципов родства, а на основание соревнования. А это грозит отодвинуть старших сыновей еще дальше. В общем, команды, которые формировались вокруг Ярослава и Святополка крайне недовольны. Да и они сами тоже. Ярослав, говорят, на том семейном совете, не сдержался и наговорил отцу гадостей.

— Мы не можем это использовать?

— Сложно сказать. Остальные Романовы очень сильно оживились, ведь технически это открывает перед ними и их отпрысками довольно серьезные перспективы. Так что теперь ни Ярослав, ни Святополк не могут на них положиться и опереться. Что они им предложат? Хотя тех, кто хотел бы увидеть Ярослава на престоле, хватает. Он для многих намного удобнее, чем Николай, который слишком опасен и в любой момент может вмешаться и помешать выгодному бизнесу. И эти люди вкладывают немало средств в расположения к себе Ярослава.

— Николай в своем репертуаре, — развел руками Эдуард Грей.

— А что из себя представляет это соревнование? — Поинтересовался Фишер.

— Точно мне пока не известно, — после небольшой паузы произнес король. — Источник не вполне надежен. Как я понял, соревнование будет делиться на секции. В каждой из них можно будет набрать некоторое количество баллов. Это и образование, причем по трем направлениям, и физическая подготовка, и поручения Императора, которые в обязательном порядке теперь должны выполнять члены Великой сотни. Промахи в области репутации станут сильно бить по набранным очкам. Если какое-то из направление будет заброшено или там окажется набрано слишком мало очков — пойдут штрафы. В общем — все очень запутано и напряженно.

— Но ведь это потенциально позволяет провести на престол не собственного сына, пусть и младшего, а вообще кого-то из дальних родственников! — Воскликнул Ллойд Джордж.

— Так и есть, — кивнул король. — И тут этот безумец предложил совершенную мерзость. Он что-то там говорил про усыновление лучших… но толком я пока не знаю.

— Да уж… — покачал головой Ллойд Джордж, совершенно потрясенный этими словами. — Своим детям яму роет. — Ему вторили остальные, кроме Джона Фишера, который задумчиво промолчал, рассматривая какую-то точку на столе. Он был потрясен не меньше остальных этим известием. Однако по иной причине. Джон осознал то, на какую жертву оказался вынужден пойти Николай ради торжества Империи и ее успеха в дальнейшем. Ведь проблема любой монархии всегда упирается в монарха — в личность… одну личность, которая может оказаться в достаточной степени беспомощной, чтобы вогнать всю державу в ничтожество. Монарх был слабым местом монархии. Всего одним, но таким существенным. Фишер был поражен… потрясен… шокирован… но в хорошем смысле, в отличие от своих собеседников. Это не ускользнуло от их внимания, так что пришлось как-то уводить тему беседы. — И что этот хитрый византиец готовит нам? Если Вильгельмсхафен — предупреждение для нас, а мы все равно влезем, то как он может на это отреагировать? Начнет с нами войну?