Михаил Ланцов - Хмурый Император. Том 3. Западная война

— Смерть Николая в сложившейся ситуации ничего не поменяет, — чуть помедлив, произнес Георг V. — Его сын даже если взойдет на престол до срока вряд ли откажется от успеха в войне.

— Поэтому его нужно занять чем-то более интересным. Например, борьбой за престол. Мы должны прекратить это безумие. Мы слишком долго наблюдали за ростом могущества этого чудовища. Да и Францию, я уверен, мы сможем занять чем-то более интересным, чем война с Германией. В конце концов, в 1871 году у них так удачно произошла революция… так вовремя. Что мешает недовольным рабочим высказать свое пролетарское недовольство сейчас?

— Вы ступили на тонкий лед, — тихо произнес Георг V.

— Мы там все уже стоим. Вынужденно.

— Вы уверенны в этом?

— Абсолютно.

— Все согласны? — Спросил король, обводя взглядом присутствующих, те нехотя кивали. — Ну что же… действуйте… — едва слышном прошептал он, понимая, что требуется его санкция. — И постарайтесь не ошибиться…

Николай Александрович захлопнул крышку часов и задумчиво посмотрел на сидевшего рядом с ним бойца лейб-конвоя. Улыбнулся. Вроде бы нормально и по-доброму, но легкая нервозность чувствовалась. Едва различимая.

Взял со стола чашку горького кофе без сахара и молока. Зерна слабой обжарки, чтобы больше кофеина сохранить. Отпил глоточек. И закрыл глаза прислушиваясь.

Шаги.

Вдали были слышны шаги.

«Неужели удалось?» — Пронеслось у него в голове. — «Сынок… сынок…»

Николай Александрович регулярно оставался в своем кабинете поработать по вечерам. Когда дел было слишком много. В отличие от оригинала, он обязанностями монарха не манкировал, относясь к ним очень ответственно. Что все знали. И нередко искали именно там. И, что немаловажно, находили.

Самым важным во всей этой истории была система охраны. Зимний дворец охранялся. Очень хорошо охранялся. Но по системе периметров. Все выстраивалось от массивного вторжения извне. Поэтому вход во дворец был последней и самой мощной линией обороны. Несколько других, включавших систему круглосуточно наблюдения, охватывал едва очень приличное пространство вокруг здания. Внутри же, вся внутренняя территория выступала зоной свободного перемещения. Николай Александрович не желал, чтобы его дом напоминал тюрьму с постами на каждом углу. И это оказалось главным уязвимым делом в его безопасности…

Император и раньше знал, что его сыновей очень плотно окучивают. И чем выше старшинство, тем больше. Это было естественно и ожидаемо. Будущий правитель — лакомый кусочек. Многие хотели бы иметь на него влияние. Это касалось всех, вот буквально всех — от чиновников и бизнесменов до иностранных послов. И англичане в этом празднике жизни тоже участвовали. Однако он не ожидал что их участие будет ТАКИМ массированным. Причем не явным, а каким-то партизанским. Публичная группа тоже была, но такая… не вызывающая лишних подозрений. А вот исподволь с Ярославом работали так плотно, что это пугало и завораживало одновременно.

Да, Николай был виноват. Кругом виноват. Это все была его вина и только его. Слишком уж он расстроился, поняв, что старшенький слабоват умом. Вот и налегал на этот аспект развития, стараясь выжать из того, что есть — максимум. А потом и средненький подтянулся с близкими проблемами. Тоска. Горе. Неудовольствие. Они застилали ему глаза и заставляли самозабвенно работать над устранением этого недостатка.

А вот воспитание он упустил. Как-то все мимо проскочило. И вот — сам того не заметил, как старшенький уже вырос. И удивил его. Сильно и крайне неприятно удивили. Нет, конечно, при нем-то Ярослав держался молодцом. При нем и Клеопатре. А когда родителей не было рядом преображался и вытворял по-настоящему чудовищные вещи. Но все молчали. Он ведь следующий Император. Сейчас, пожалуй, промолчит, а потом что будет? Ведь припомнит, обязательно все припомнит. И, судя по тому, что он творил, лучше бы, чтобы припоминал он это кому-то другому…

Николай Александрович так бы ничего и не узнал до самой своей смерти, если бы младшенький своей очередной вызывающей выходкой не спровоцировал разбирательство. По началу-то что? Император думал, что Всеволод растет маленьким чудовищем. Да, умным. Наконец-то умным. Но коварным, мстительным и избалованным, наслаждавшимся мучениями окружающих и даже самых близких людей. А оказалось, что нет.

Очень скоро, после начала разбирательств, выяснилось, что этот карапуз еще неплохо держится. Да, до Николая Александровича и раньше доходили отголоски несколько предвзятого отношения старших братьев к нему. Но внимания он тому не придавал, путая причинно-следственные цепочки. Он то что думал? Правильно. То, что это Всеволод старших дразнит и те, дергаются, третируя его в ответ. Но при более близком и вдумчивом изучении вопроса, оказалось, что источником конфликта был совсем не он… парень еще очень хорошо держался, находясь под постоянными и весьма язвительными издевками старших.