Михаил Ланцов - Хмурый Император. Том 3. Западная война

Конечно, можно было взять яйца в кулак и начать вводить на всем пространстве державы одну религию. Как в былые времена бывало не раз. Но это ни разу ничем хорошим не заканчивалось. В лучшем случае порождая продолжительные и весьма кровавые неурядицы. А они Империи были сейчас ой как не нужны. Да, религию можно было огнем и мечом утвердить единую, но какой ценой? Природный хомяк давил обновленного Николая Александровича всей тяжестью своих щек. Он никак не желал расставаться с таким количеством ресурсов ради каких-то там «невидимых друзей» и прочих форматов навязчивых идей и «коллективных галлюцинаций».

После довольно долгих размышлений Николай пришел к выводу, что нужно перенимать передовой опыт прошлого. В частности — Римской Империи. Не Византии, нет. А еще древней Империи, где деструктивные политико-экономические обстоятельства не вынудили принимать христианство. Империи, а не Республики, потому что это, все-таки, было два разных мира.

Священный Синод в России был упразднен еще в начале 1890-х годов, одновременно с возрождением Патриаршества. Да какого! Возвращение в лоно Константинопольского патриархата с переносом резиденции последнего в Москву. Новый грандиозный храм на Воробьевых горах. Кремль, перестроенный под новый Ватикан… Однако, в разгар этой войны, наконец-то, удалось завершить долгие и очень непростые переговоры. И собрать Вселенский собор. Причем не христианский. Нет. В нем были представители всех более-менее оформленных религий Империи и ассоциированных государств. Даже Папа Римский и то прислал своего легата, представлять интересы католиков. Вот на этот Собор Император и прибыл.

Николай хотел упорядочить и хоть как-то регламентировать то фактическое многобожие, что сложилось на территории Империи. И всецело ограничить развитие религиозного экстремизма. Отныне в Российской Империи были разрешены без ограничений любые религии, но при условии, что они входят в постоянно действующий Духовный совет, а также безусловно поддерживают центральную власть. То есть, поклоняться они могут кому угодно и чему угодно. Хоть макаронному монстру. Главное, чтобы во главе угла была поставлена Империя и Император. А все вопросы межконфессионального толка решались исключительно в рамках постоянно действующего Совета. Все конфессии, входящие в этот орган, председательствовали по очереди. А те, что имели более дюжины процентов от населения, обретали право вето. Всех тех же, кто выступал против этой инициативы ждала мрачная судьба. Им предлагалось в течение трех месяцев покинуть территорию Империи. В противном случае их ждала конфискация имущества и пожизненный срок в строительных армиях. Что самих проповедников-сепаратистов, что их сторонников. Никаких казней. Цезарь банально забирал цезарево и оставлял их наедине с их богом за пределом своих владений.

Слишком грубо и жестоко?

Может быть.

Однако Николай был в курсе того, как много в обществе регулярно возникает всякого рода религиозных сект и какое чудовищно разрушительное воздействие на людей они оказывают. Что скопцы, что толстовцы, что ваххабиты, что еще кто. Вот и взялся за наведения порядка в этом царстве, давая бардаку и сепаратизму бой. Много конфессий и богов? Пусть. Главное, чтобы плоскость взаимодействия их была конструктивной и ни одна из религий не выступала оппонентом Империи и Императора.

Эта сложная и непростая задача прорабатывалась с конца XIX века, после обретения России колоний и обретения ассоциированных держав, таких как Персия, Абиссиния и Сиам. Долгие, многолетние переговоры. Торг. Споры. Снова спор. И новые споры. И лишь военные успехи Российской Империи в апреле 1914 года поставили окончательную точку. Вот и уступили духовные лидеры уговорам, поняв, что, завершив войну, Император продолжить давить. С уже новой позиции, куда менее конструктивной…

В дверь постучались.

Секретарь сообщил, что пришел папский легат.

Николай Александрович тяжело вздохнул и велел приглашать. Очередной гость. Они, казалось, все желали пообщаться перед строго формальной «вечеринкой», на которой будут подписаны официальные бумаги.

— Ваше Императорское Величество, — с почтением произнес он и поклонился.

— Вы тоже пришли просить? — Устало поинтересовался Николай.

— Нет, что вы, нет, — чрезмерно наиграно ответил легат.

— И что же вас привело ко мне в столь поздний час? Мне казалось, что мы все уже обсудили в рабочем порядке и остались лишь формальности.