Валерий Андрианов - Проклятые земли

О — о, похоже, что он что — то почуял и отдал ту самую команду, ибо клякса развернулась. Вот теперь наличие кокона активной защиты могут наблюдать все участники шоу. А то смотрят, понимаешь, на меня с немым вопросом в глазах: «Когда же я включу героя и брошусь на тёмного?! Ну… ну же, давай! Чего застыл? Ату его!!!». Ага, щаз!!! Валенки только зашнурую.

В прочем есть у меня один план. Ну не то чтобы план… Тут всё зыбко — ещё и от самого тёмного много чего зависит. Но за неимением гербовой бумаги, будем писать на туалетной. Терять — то всё равно уже нечего! Нужно, чтобы он перестал меня опасаться. Пусть презирает, унижает, ненавидит, убивает (нужное подчеркнуть), только пусть перестанет опасаться и позволит приблизиться к себе вплотную. Если повезёт, то та хрень что образовалась внутри меня и которую я назвал Прорвой снимет защиту с тёмного. Я её ещё на пентаграмме ловушке хотел проверить, но не рискнул, к тому же там удалось найти обходную тропин…

Бамс!

Удар сапогом под рёбра возвращает меня в суровую реальность, дыхание, насмотря на одетый легкий доспех, прерывается, а из глаз непроизвольно брызгают слезы. Впрочем, сейчас это на руку. Жаль только, что защита с тёмного не слетела при ударе! Прорва ау — у? Выручай давай, плана Б у меня нет! Ладно, поехали дальше! Скрючиться на снегу в позе эмбриона. Готово. Заискивающе посмотреть в глаза тёмному, дескать, вот он я, лежу и ничего не могу сделать, я весь в твоей власти. Готово. Схватится одной рукой за пострадавшие рёбра, а другой испуганно закрыть голову, попутно размазывая по моське слёзы и сопли. Есть! Блин, не знаю как тёмному, а сам себе я сейчас реально противен — надеюсь, что меня от самого себя не стошнит. Так, теперь жалобно застонать, захныкать и изобразить плачь Ярославны!

Кидаю быстрый взгляд в лицо тёмного. Поверил? Вроде как да! Работаем дальше!!!

— Пожалуйста, господин, не бейте меня! Я всё расскажу! Это не я! Я сам бы так не смог! Это всё они! — мой дрожащий палец обличающе указывает на «негодяев» разведчиков. Сам я тем временем встаю на колени и тяну руки к тёмному, плача и моля о пощаде. А того ситуация явно начинает забавлять. На самодовольной роже появляется глумливая улыбка, он выразительно трясет зажатой в руке связкой амулетов, намекая, что всё ещё ждет от меня ответа на свой вопрос.

Да не вопрос!

— Это мне дали с собой, господин! — кидаю на него «испуганный» взгляд и выдаю с надрывом, — Я не хотел! Меня заставили!!!

«Ой, не похоже! Ой, халтура!» — заблажил внутренний голос.

Молчи, гад! Я играю!

— Мне много чего дали, господин! Вот смотрите! Есть ещё это!

Надо было видеть глаза десятника и остальных, когда я, хныча, снял с плеч рюкзак и протянул его тёмному.

Млять! Что же они делают?! Они же сейчас спалят меня к чертовой бабушке, если тёмный взглянет на них! Ну, зачем, зачем так округлять глаза? А если тёмный увидит?! Больше презрения во взгляде! Больше я сказал! Вот так. Кривите в презрении губы! Можно даже крикнуть что — нибудь возмущенное в мой адрес типа: «Мы всегда тебе не доверяли, гад!» или «И ты Брут!!!». Сейчас можно, я даже не обижусь. Кот, твою мать, ты что делаешь, что это за выражение лица? А? Ты чего никогда в жизни оборотня в погонах, тьфу ты, в доспехах не видел? Ну, предатель я, предатель! Подыграй мне, непонятливый ты наш.

Рука колдуна жадно тянется к рюкзаку и смыкается на лямке.

Ну, сейчас или никогда!

Вскакиваю на ноги и, сделав шаг вперед, приближаюсь к тёмному вплотную. Есть! Работает! Кокон защиты исчезает с тихим хлопком и удивленные глаза тёмного оказываются прямо напротив моих глаз. Судорожная попытка запустить в меня находящуюся в руке сферой так же не даёт никакого результата — та исчезает, не долетев несколько сантиметров до доспеха.

На — а—а! Бью лбом в переносицу противника, с удовольствием слушая хруст ломаемых перегородок и хрящей. Брызнула кровь, хлынув из носа противника! Левой рукой срываю с его толстой шеи амулет управления нежитью.

«Стоять!» — мысленная команда скелетам. — «Отойти от людей на пять шагов».

На — а—а! Правая нога с силой подсекает ноги врага, заставляя их подлететь над землей. Прыжок навстречу и мы вместе падаем на землю. Вот только я сверху, и в моей правой руке нож, выхваченный из поясных ножен. Лезвие входит в глазницу тёмного. Наваливаюсь на всхлипнувшее и дернувшееся подо мной тело. Готов. Сажусь на поверженного врага и зачерпнув пригоршню снега провожу по лицу, остужаю разгоряченную кожу, а заодно и стирая следы недавнего лицедейства.