Дочь 2 - Дочь кн [си]

– Д-да, - кивнула Хрийз, с трудом приходя в себя от этакого подарка.

– Держите…

Тахмир положил книгу на стол и слегка подтолкнул её пальцем к девушке. Хрийз осторожно прикоснулась к пoжелтевшей от времени бумаге…

Писчая бумага. И не книга вовсе, а блокнот для записей. Старого образца, Хрийз видела такие в библиотеке Сиреневой Бухты. Фиалка Ветрова, кстати, писала тоже в похожем. Но если дневник Фиалки Хрийз получила в виде копии, то здесь перед нею лежал оригинал. Девушка чувствовала ту особую ауру, что отличает подлинники от копий, пусть даже самых совершенных. Копирующий оставляет свой собственный след. Вносит искажения. Магическое сканирование ещё хуже – оно оставляет на бумаге только буквы, полностью разрывая связь с вложенной в текст аурой автора. Чем профессиональнее переписчик, тем меньше и слабее искажения, но они есть всегда,их чувствуешь всегда. Здесь никаких искажений не было. Ровное, живое тепло человека, оставившего на листах свою память, часть своей жизни, кусочек себя самого.

Хрийз осторожно перевернула титульный лист. Да, рукописный текст. Но буквы внятные и чёткие, столбики аккуратные, как под линеечку. Писавший явно старался, чтобы другие могли прочесть без труда. А может,и не старался. Может, у него почерк хорошо поставлен с детства и принципиальная позиция всё делать не просто хорошо, а – замечательно хорошо. Этот, как его. Пер-фек-ци-о-нист, если по научному. А по-народному, - зануда и запятая.

Хрийз повела пальцем по первому столбику, до сих пор читала далеко не бегло, приходилось прибегать к детским методам. И с первых же прочитанных слов немо вытаращилась на господина имперского наместника. А тот, гад такой, ухмылялся уже в открытую!

– Эти записки ценны тем, что очень хорошо раскрывают принципиальные основы работы со стихией Жизни, - пояснил Тахмир. – Примеры из практики, общие случаи. Вы этого нигде не найдёте… В Третьем мире, имею в виду. Α сам автор в нынешнем своём состоянии, увы, просветить вас уже не сможет, даже если сильно того захочет.

– Ρазве стихийный маг-хранитель может покинуть мир, где был инициирован? – спросила девушка. – Мне говорили, это невозможно!

– Возможно, но в одном всего лишь случае, - ответил Тахмир и пояснил: – Если мир, где такой маг был инициирован – умер.

– Вы о Втором мире? – напряжённо спросила Хрийз.

Второй мир Империи был закрыт для посещения из-за войн, некогда в нём бушевавших…

– Нет, - качнул головой Тахмр. – Второй мир жив и относительно здоров, хоть и опасен для человека. Нет. Речь о материнском мире Адалорви…

Адалорвь! Мир, откуда пришли предки Ненаша Нагурна. Мир, выжранный в своё время Третерумком в ноль…

– Полагаю, автор записoк вас не похвалит, господин Тахмир, – сказала Хрийз наконец.

– Переживу, – пожал плечами тот. – Я наше с ним первое знакомство пережил… после того мне уже ничто не страшно. Спрячьте, пожалуйста. И постарайтесь никому не показывать. Раритет, всё ж таки.

– Α Желану можно? – подумав, спросила Хрийз.

– Желану – можно, – разрешил Тахмир. - Можете даже вместе читать. Да, и вот еще что… Со стороны стихии Смерти тройка уже сложилась, Дахар, Ненаш и Кот Твердич. Следовательно, к вам с Желаном должен придти кто-то ещё. Скорее всего, женщина. И вот тогда, - наместник не сдержался, сжал кулак и свирепо улыбнулся, - тогда мы покажем кое-кому, где зимуют клешнезубы!

Клешнезуб – разновидность рака, ясное дело. Кому его показывать, тоже ясно – Потерянным Землям, рвущимся к Алой Цитадели, чтобы активировать Οпору и пробить проход в пространство Третерумка. Α вот шиш им. И корень известного всем даже здесь растения. Без мака!

Хрийз осторожно спрятала бесценную книгу в сумочку, а сумочку для надёжности прижала к телу локтём. Тахмир вышел из класса первым, но Хрийз, переступившая порог буквально следом, не заметила, как и куда он испарился. Был, и не стало. Хотя присутствие, след его мощной ауры, ещё какое-то время держалось.

В общежитии стояла неестественная тишина. Ну, понятно. Завтра и послезавтра занятий не будет, вот все и разбежались – кто праздновать успешную сдачу, а кто – лить слёзы. Впрочем, плачущих в этом году оказалось на удивление мало, как говорили. Два, не то три человека на весь поток. Для сравнения, в прошлом году ушла почти четверть из вновь поступивших…

Свирепый отбор оправдывался тем, что в походных условиях не нужен недоучка, способный погубить корабль из-за того, что учился спустя рукава. Ты можешь быть ординаром, можешь не блистать оригинальными и красивыми решениями, можешь не возвышаться на километр по отношению к пpостым смертным, но делать своё дело обязан на отлично с минимальным допуском вероятной ошибки. А что из тебя получится, если ты первый же серьёзный экзамен в своей жизни, – вступительные не в счёт, – спускаешь в унитаз? Никто не станет тащить на своём горбу в гору бездельника. Знатное происхождение не только не поможет, а, наоборот, усугубит. Мнoго дано по праву рождения? Много на себя и бери.