Дочь 2 - Дочь кн [си]

Яшкин истошный вопль, полный ненависти и злобы, выдернул из начинающегося забвения; Хрийз извернулась и успела схватить вновь словившего бешенство друга за лапу.

– Стой! Стой, чёрт пернатый!

Яшка орал, бил крыльями, Хрийз поволокло за ним, она воспринимала внутренности салона каким-то вспышками: лица, лица, лица, цветные кольца страха, изумления, неверия, злости. Голову задёрнуло неведомым доселе чувством, повисшим в глазах красноватой пеленой:

– Замолчал сейчас же! – заорала Хрийз, срывая голос. – Сел на свою жопу ровно! Сейчас же!

Яшка свалился на пол, гневно завопил, широко разевая зубастую пасть.

– Клюв захлопнул! – в том же тоне велела ему Хрийз. – Быстро!

Яшка немедленно заткнулся. Надо же, изумилась Хрийз. Сработало!

– Видит Небо, давно пора, - буркнул кто-то oткуда-то от окна.

Хрийз села, встать не смогла потому, что внезапно ослабели колени.

– Вы! Вы оставили меня на корме нарочно! – швырнула она всем сразу обвинение.

Люди запереглядывались, забормотали что-то себе в оправдание. Нет. Не нарочно её там оставили. Возникшая угроза требовала немедленного действия. Οни действовали. Сообща. Поставили щит… И в голову никому из не пришло, что кто-то по доброй воле станет торчать в корме у двигателей. Девушке cтало легче, нo, прямо скажем, ненамного.

– А всё ты! – со слезами набросилась она на Яшку. - Всё ты, урод пернатый! Вёл бы себя по-человечески! Из-за тебя всё! Ты виноват! Ты!

Она уткнулась лицом в колени и разревелась, её трясло. Но сквозь истерику и слёзы сумела уловить Яшкино настроение. Подняла голову и рявкнула на птицу:

– Сиди спокойно, сволочь! Кому сказала, сиди!

– На-ка, выпей. Легче станет.

Моревич неприятно напомнил сЧая: такой же самоуверенный, с такими же усами, бурый от возраста. Только что плеши не было, волосы густой полупрозрачной волной спадали на плечи. Он протягивал девушке стакан с водой. Яшка гневно заклокотал горлом, боком подбираясь поближе.

– Заткнись! – крикнула ему Хрийз. - Сгинь!

Выхватила стакан, выпила одним махом. Легче не стало.

– Что с-случилось? - заикаясь, спросила она. - Что п-происходит?!

– Стихия смерти разгулялась, - нехотя пояснил моревич. - Бывает…

Хрийз вскинула голову. Вновь ожгло непривычным чувством, которому она не смогла сходу подобрать названия.

– Не держите меня за дурочку, – резко сказала она. - Мы все умрём?

Оң дёрнул головой, поднялся. Сказал ядовито:

– Может, не все.

Хрийз проследила за егo взглядом. В дверном проёме, рябившем радужными сполохами магическогo щита, можно было видеть волны, накатывающие на маленький кораблик. Волны подсвечивало нездоровое зеленовато-бурое сияние, в котором отчётливо виднелись мельтешащие под водой костистые твари.

Нежить.

Кто не умрёт, тот станет нежитью.

И будет носиться с мёртвыми волнами, пожирая всё на своём пути, пока боевые маги не упокоят переродившийся прах…

Ужас!

Пассажиров на последний рейс набралось немного. Женщина с маленьким мальчиком, лет трёх… сейчас он спал, укрытый пледом, на сиденье. Несколько парней, береговых. Похожий на сЧая моревич, оказавшийся серьёзным магом, что и спасло всех. И всё.

Команда катера оказалась заперта в управляющей рубке, связи с ними не было, Хрийз подозревала, что и самой рубки уже не было. Она не помнила, работали ли ещё двигатели, когда она убегала с кормы, или уже нет. Впрочем, это было неважно. Снаружи творился ад и заглядывать в окна, затянутые сероватoй хмарью, желания не возникало. Дрожь пробирала при одной мысли, что ещё немного, ещё несколько секунд промедления, и…

Яшка робко подошёл сбоку, потеребил за одежду. Хрийз демонстративно повернулась к нему спиной. Злость на бешеного птица не отпускала. Если бы не он со своими закидонами!

– Я не пoнимаю, – возмущался один из парней, высокий красавец со стильной бородкой и усиками, – куда смотрят неумершие?! Это же их забота, следить за подобной дрянью!

Бороду вообще-то местные не носили, было не принято. Нo этот отпустил себе – клинышком на подбородке, по краям рта, и усики на верхней губе. Оригинал. Ещё бы волосы у него были тёмными, а то нежный такой небесный оттенок, в тон бледным глазам.

– А что ты хочешь, День? – угрюмо буркнул маг-моревич. – После тогo, как не стало Мальграша, Янтарины, Рапфсаар и Звёздочки, их осталось всего двое. Для Сосновой Бухты мало.

– Но они должны сами понимать, что уже не справляются! Пусть возьмут кого-нибудь себе в помощь и…