Mazai-Krasovskaya Jana - Иммунитет III

Начали, как водится, с кабинета директора. Правда, уже весьма модифицированного миссис МакГонагалл: работать-то надо! Личная библиотека Дамблдора отправилась в запасники библиотеки школьной к немалому восторгу мадам Пинс. Та почти сразу приступила к постепенному разбору книг, в большинстве своем ценных и довольно редких. Артефакты, применения которым Минерва не нашла, были просто сложены в отдельную каморку Филчем и аккуратно опечатаны всеми четырьмя деканами.

Очень всех озадачило то, что феникс, которого считали фамильяром Дамблдора, сидел себе ровно на жердочке в своей клетке и лететь, кажется, никуда не помышлял — только по школе и то, если его забывали покормить. Фоукс вообще в глубине души решил, что отлетал свое на воле по крайней мере на ближайший десяток жизней, вот только ни об этом, ни о причинах этого рассказать никому не мог.

Еще бы он не налетался. Особенно после того случая, когда в цирке он однажды сгорел и возродился в силу естественных причин, но на глазах у пары коверных, которые тут же всем разболтали о чуде. Хагрида вызвали в дирекцию и подрядили было исполнять этот трюк каждый вечер. Да, на арене. Конечно, птичке пришлось срочно спасаться. Бывший лесничий был этим так искренне и глубоко удручен, что даже записку МакГонагалл черкнуть забыл, а его новые коллеги окончательно поверили в то, что его питомец действительно погиб.

Когда Фоукс вернулся «домой», Минерва МакГонагалл начала отсылать Хагриду сову за совой, но получала в ответ какие-то совершенно невразумительные послания. Ну не аврорат же на лесника натравливать, в самом деле! Тем более что школьные совы, которых радостно ловил не только Хагрид, но и его собратья по цирку — не отпускать же просто так, птички-то явно дрессированные, пригодятся! — вскоре тоже перестали брать письма, адресованные бывшему леснику. Точнее, лететь к нему категорически отказывались, просто сидели на месте.

Сам же Хагрид, с огромной радостью принимающий наконец ответную любовь едва ли не всего циркового зверинца (не нашел он общего языка только с удавом и одним особенно вредным козлом), в Хогвартс тоже не стремился. Больше всего времени он проводил со слонами, а умные животные за уход и ласку платили ему в ответ доверием и любовью. Как же он их бросит-то? Никак нельзя зверюшек бросать!

А, как известно, живут слоны долго. Так что его странствия с цирком будут продолжаться, в старости же, которая настигнет полувеликана вместе с его любимыми подопечными, он осядет в зоопарке на окраине Манчестера. Но до этого должно пройти еще немало лет.

***

После вынужденного принятия должности директора Минерве МакГонагалл стало совершенно не до Хагрида и даже не до Дамблдора. Потому что Гарри Поттер — кто бы мог подумать, а ведь казался таким хорошим мальчиком! — совершил самую настоящую диверсию: раскопал где-то программу Хогвартса, по которой учились век назад. И не просто раскопал, а скопировал каким-то маггловским способом, после чего разослал, куда только смог додуматься. А соображать шельмец умел, даже чересчур хорошо.

Так что школьная реформа началась, стоило только деткам разъехаться на каникулы, а преподавателям закончить отчеты. Теперь Минерва с тоской вспоминала время, когда ее проблемами были всего лишь взаимоотношения учащихся пубертатного возраста, во дворе школы стояла карета, а на озере мирно покачивался корабль — транспортные средства и заодно передвижные общежития дружественных школ.

Снейп, зараза, пригрозил уволиться, если его продолжат так назойливо приглашать в заместители директора. Пришлось назначить Септиму Вектор, но теперь надо было искать ей помощника для занятий. Один плюс — Снейп согласился-таки вести ЗОТИ, а на зельеварение предложил директору на выбор трех своих выпускников — двоих слизеринцев и одного рэйвенкловца. Так что ей еще и собеседование с ними предстояло.

Да если бы только с ними! По новому плану добавились такие предметы, как Основы Естествознания, Ритуалистики, Артефакторики, а еще Сравнительная характеристика обычного и магического мира, спасибо, Поттер, чтоб тебе, мальчик, самому попреподавать! Заговорившего было о сравнительной истории обоих миров Флитвика Минерва чуть не упокоила на месте лично. Зато тот наконец проникся и даже неизвестно каким чудом нашел преподавателя естествознания — профессора Ланкастерского университета, наивно собиравшегося на пенсию, сквиба из семьи Селвинов.