Mazai-Krasovskaya Jana - Шпион с пеленок - детство

Мужчина взглянул на большие старинные часы в гостиной и приподнялся:

— Считайте это вашим домашним заданием, лорд Гонт.

Пожимая руку преподавателю, Том, наконец, не выдержал:

— Прах вас побери, Алан. Никогда не думал, что когда-то это почувствую и тем более скажу. Я восхищаюсь вами.

— Благодарю, милорд.

***

Темный лорд сидел в глубоком кресле у камина и… старательно делал домашнее задание. Он настолько глубоко погрузился в себя, что не заметил, как в дверном проеме промелькнул тот самый, кто его в последнее время так сильно интересовал, и как от него отделилось нечто, отбрасывающее небольшую тень с длинными ушами. А Северус, обезопасив себя как только мог, в том числе с помощью эльфов, настроился «на прием». Слишком уж в последнее время Темный Лорд напоминал ему своего белобородого антагониста. Особенно тот чаек…

«Ладно, я не социопат… уже. Но рискнул бы я собственной жизнью ради Алана — при том, что смерть для меня — самый большой страх? Как сильный маг, я бы справился со многим, что ему могло бы быть не по плечу. Да, я бы пришел на помощь. Рискнул бы, вряд ли — собственной жизнью, но чем-то — определенно бы рискнул. Амулетом, частью собственной силы… Да.

Эйлин, кстати, я уже помог, потому что хотел. Но почему — хотел? Что мне нужно от нее, почему мне важно, чтобы она… они… все эти странные Принцы-Снейпы-Далтоны — были? При том, что я их и много сильнее, и богаче, и положение мое в магической Британии выше. Новые знания? Да. Но не только. Неопределимо: хочу, и все тут.

Всегда хотел, чтобы все волшебники передо мной трепетали. И на тебе, хочу разговаривать с теми, кто не трепещет. Кто имеет смелость думать иначе, чем я. Вот она, нелогичность.

Хм. А хорошо, что, делая первый крестраж, я запихнул в него побольше негатива… Часть страхов, ненависти, высокомерия, деспотизма, агрессивности…

Стоп. Если мне придется восстанавливаться в нем, не значит ли это… да, безусловно, моя личность изменится. И… этим… плоским уродом я стану, если?!..»

Северуса накрыло жаждой уничтожения… крестража так, что он едва отдышался. О да, Том действительно этого хочет. Еще как. Ох. Это правда, но как трудно такое принять!

А поток мыслей и чувств, передаваемых невидимкой Летчером, продолжался. Да, не зря он тогда чуть не сдох, но пробудил всех домовых манора: их магия — это нечто!

«А вот второй крестраж… кое-что из него можно было бы и вернуть. Надо найти способ, а если его нет, то создать. И повременить с новыми. Хотя бы потому, что сейчас отделять от себя что-то крайне нежелательно. Да и что отделять? С чем расстаться? Внезапно — мысль об изготовлении нового крестража вызывает четкую неприязнь, почти брезгливость.

И почему я снова думаю об этом мальчишке? Что в нем такого важного для меня? Что вообще в нем может быть… Не могу понять, но это „что-то“ — есть. Алан прав, надо разобраться.

Как же повезло тогда в Министерстве столкнуться с Эйлин. А потом и со всей этой ненормальной семейкой. Умница Далтон, какой умница… И Селвины, к которым я стал вхож благодаря ему. Это совершенно другой мир, другое измерение, и пропускают туда свободно любого — другое дело, он сам не может пройти дальше, чего-то не осознав, не прочувствовав. Так же, как нельзя просто взять и пройти и в замок Певереллов?»

Всплеск удивления от неожиданной аналогии… И — благодарность. Благодарность? Волдеморта? Северус аж головой приложился об стол. И еще раз. Не подействовало.

Ему захотелось… помочь. Он медленно поднялся, словно преодолевая собственное сопротивление.

«Идиотское желание, — думал он. — Помочь самому опасному для себя существу. Собственному будущему убийце. Или… не убийце? Ведь, может быть, что-то можно изменить и тут?»

А ноги уже несли его в гостиную.

Волдемо… Лорд Гонт встретил его непритворно радостной улыбкой. Совсем не той, от которой когда-то по коже молодого зельевара пробегал мороз. Все же в этом почти докрестражном Томе оказалось гораздо больше человеческого. Или это просто кажется?

— Я очень хотел поговорить с тобой. Спасибо, что пришел, Северус.

— Я не могу сказать, что хочу. Но это надо.

— Тогда я, с твоего позволения, начну сам?

Северус устал удивляться. Особенно после того, как услышал о постепенном покорении манора Певереллов, о видениях в зеркале и о том, как это интерпретировала его мать.

«Я есть тот, кто Я есть». Зеркало Аматерасу?

«Надо будет расспросить мать или Алана об этом».

Последняя надежда. Последний шанс — не просто для человека, для Рода. Единственная возможность возрождения. Огромная ответственность. Тяжелый труд. А в конце — да, слава. Достоинство. Сокровища Певереллов, и к чертям деньги, уже найденные книги и артефакты (вот бы на них посмотреть) обещают многое.