Лаура Кнайдль - Не. Отпускай меня

— Апрель спит. По телефону говорила я.

Он наморщил лоб:

— Правда?

— Да.

— Черт. — Он тяжело сглотнул. — Яскал что-то глупое?

Я улыбнулась:

— Не глупее, чем обычно. А теперь мы поедем домой.

Лука попытался встать, но зашатался и снова сел. Я еще никогда не видела его таким. Как много он выпил? При его размерах и телосложении непросто так напиться.

Я схватила Луку под руки и, пытаясь игнорировать его неприятное алкогольное дыхание, с большим трудом помогла ему подняться. Ему надо было позвонить Гэвину. Кое-как мне удалось довести его до фургона и посадить на пассажирское сиденье.

— Пристегнись.

Он прислонил голову к спинке.

— Лука!

Не получив ответа, я заметила, что он уже закрыл глаза. Я со вздохом взялась за ремень безопасности и перегнулась через Луку. Когда пыталась зафиксировать ремень, я почувствовала движение.

— Ты хорошо пахншь, — сказал Лука и погрузил нос в мои волосы. — Чем тыпахншь?

Его теплое дыхание коснулось кожи на моей шее, однако впервые за долгое время его близость не вызвала во мне ничего, кроме жалости. Я казалась ему в новогоднюю ночь такой же уязвимой и беспомощной, как он мне в этот момент?

— Манго.

— Ммм, — пробормотал Лука. — Я люблю этот запах. — Он коснулся губами моей шеи и начал нежно покусывать кожу.

Я издала стон, по спине пробежала дрожь. У меня было большое искушение отдаться прикосновениям Луки после долгих двух недель. Но если я допущу это, если в эту ночь между нами что-то произойдет, он возненавидит меня. Принять пьяное решение и возвратиться к старой модели поведения было одним делом, а сознавать это трезвым — совсем другое. Я должна была быть благоразумной, а это означало, что я не могла подпустить Луку слишком близко.

Я решительно пристегнула его и закрыла дверь, потом поспешила на сторону водителя и села в машину, чтобы завести мотор. Краем глаза я видела: он повернул ко мне голову и смотрел, как я управляла машиной. Я попыталась сконцентрироваться на дороге и не обращать внимания на его взгляды, хотя мне это давалось с трудом. Казалось, первый раз за много дней ему нравилось смотреть на меня.

— Ты тааакая красивая, — вдруг сказал Лука. Он протянул руку и провел указательным пальцем по моей щеке, которую покалывало от холода.

Я мягко убрала его руку.

— А ты тааакой пьяный.

Он засмеялся и сполз ниже на сиденье.

— Верно. — Все-таки он не пытался отрицать этого.

Некоторое время мы ехали молча, причем Лука все время закрывал и снова открывал глаза. Я не знала, хотела ли больше, чтобы он просто заснул и сделал ситуацию менее странной или чтобы он бодрствовал, так как я не была уверена, что мне удастся разбудить его снова.

— Мне холодно.

— Верю. На тебе нет куртки.

Лука посмотрел на себя сверху вниз и нахмурился, как будто только что это заметил.

— Где моя куртка?

— Понятия не имею. Может, ты оставил ее в гардеробе клуба?

Он не ответил на мой вопрос, а наклонился вперед и начал играть с кнопками на приборной панели. Он нашел аварийную световую сигнализацию.

Я убрала его руку и выключила аварийку.

— Мне холодно, — повторил Лука.

Я закатила глаза.

— Я знаю, но обогрев сломался.

— Ты должна его починить.

На какие деньги?

— Скоро.

Лука кивнул, словно был доволен этим ответом, и скрестил руки на груди, чтобы согреться.

Я хотела бы найти в фургоне одно из моих старых одеял, но кузов позади нас был пустым. Я нажала на педаль газа и через несколько минут остановила фургон возле дома Луки. Конечно, он заснул. Он не проснулся даже от хлопка двери. Я обошла вокруг машины и сначала попыталась, как на автобусной остановке, осторожно его разбудить. Это не подей­ствовало, и я сильно ущипнула его за плечо.

Лука вскрикнул и подскочил:

— Ай, для чего это было?

— Ты не хотел просыпаться.

Казалось, он удовлетворился этим объяснением и попытался вылезти из машины. Однако чувство равновесия еще не вернулось к нему, и на улице он неуклюже споткнулся. Чтобы мне не пришлось везти его в больницу, я положила его руку себе на плечо. Пошатываясь, мы вместе вошли в дом и поднялись на наш этаж. Поддерживая Луку, я долго не могла попасть ключом в замок, и прошло некоторое время, прежде чем я открыла дверь.

Что-то в этой картине так сильно развеселило Луку, что он начал смеяться и прекратил лишь тогда, когда я завела его в комнату. Я направила его к кровати и помогла сесть.

Когда я сделала шаг назад, то увидела в ярком свете потолочной лампы, что драка, в которой он участвовал, была не так безобидна, как я предположила сначала. На его рубашке не только отсутствовали две пуговицы, но и был надо­рван воротник. Нижняя губа опухла, а под правым глазом образовался синяк, который я не заметила в темноте.