Лаура Кнайдль - Не. Отпускай меня

Женский голос ответил после первого гудка.

— Что у вас случилось?

— Драка, — хрипло сказала я в трубку, задыхаясь от волнения. На самом деле я хотела сказать гораздо больше, но для этого еще будет время, когда приедет полиция.

Женщина задала мне несколько вопросов и спросила адрес.

Я назвала.

— Отправляю наряд… — Она на мгновение замолчала. — Как я вижу, к вам уже выехала полиция. Кто-то сообщил о происшествии раньше.

Мама. Возможно ли это?

Я положила трубку, прежде чем женщина смогла сказать что-то еще, и снова бросилась на улицу. Я облегченно вздохнула, когда увидела, что Луке удалось одолеть Алана. Он сидел на его спине и крепко держал его руки. Оба выглядели изрядно помятыми. Губа Алана треснула, и правая бровь была разбита. Лука выглядел не лучше. Кровь и земля прилипли к его щекам, но он слабо улыбался мне, когда я спустилась по лестнице и подошла к нему.

— Как ты? — спросила я, оглядывая его, но при этом сохраняя надлежащую дистанцию с Аланом.

— Отлично. — Кровь окрасила зубы Луки в розовый цвет.

Я не поверила ему, но и сделать для него в этот момент ничего не могла; оставалось только стоять рядом и ждать полицию. Я обхватила себя руками, все еще не совсем понимая, что произошло, когда услышала вдали завывание сирен. Коллеги Алана, должно быть, поспешили, когда поняли, что вызваны к его дому. Вскоре перед нашей дверью остановились две полицейские машины и из них выскочили четыре сотрудника в темно-синей форме.

— Руки вверх! — закричал один из них, уже держа руку на поясе с пистолетом.

Лука медленно поднял руки. Совершенно неподвижно я наблюдала, как полицейские вошли на участок.

— Офицер Вильсон, с вами все в порядке? — спросил самый молодой из сотрудников.

— Я выгляжу так, будто со мной все в порядке? — прорычал Алан и дернулся под Лукой, чтобы сбросить его.

Но Лука не двигался с места, пока один из полицейских не схватил его за руку и насильно не стащил с Алана, в то время как молодой сотрудник услужливо протянул руку Алану.

Я с ужасом наблюдала сцену, которая разыгрывалась на моих глазах. Это было неправильно. Совершенно неправильно. Словно в моих кошмарах, я увидела, как Луке надевают наручники. Луке, не Алану.

— Нет. — Мне казалось, что я прошептала это слово, но, должно быть, на самом деле я сказала его достаточно громко, так как на меня сразу уставились шесть пар глаз.

Я, наверное, выглядела как привидение, потому что один из полицейских сразу подошел ко мне и положил руку мне под локоть, будто боялся, что я упаду.

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил он спокойно. Ему было около сорока, в каштановых волосах виднелись залысины.

Я покачала головой.

— Он причинил вам боль?

Мне было ясно, что он имеет в виду Луку, так как Алан был его приятелем. Полицейским. Хорошим человеком.

Но я больше не могла молчать.

Я перевела взгляд с полицейских на Луку и наконец на Алана. Он пристально смотрел на меня, и, не сводя с него взгляда, я сказала:

— Да, Алан причинил мне боль.

— Что? — Полицейский неуверенно посмотрел на своих коллег. — Вы звонили из-за офицера Вильсона?

В глазах полицейских вспыхнуло удивление, которое вскоре сменилось недоверием.

— Это вы сообщили о происшествии?

— Да… нет. Я хотела, но мама опередила меня.

— Миссис Вильсон? — Он наморщил лоб. — Где она?

Я показала за спину:

— В доме. Мне… мне позвать ее?

Полицейский посмотрел через плечо на своих коллег, которые говорили с Аланом и Лукой. К ним присоединился и водитель такси. Казалось, полицейский думал сделать это сам, но потом кивнул.

Я не дала ему времени передумать и поспешила в дом.

Она все еще была в нижней ванной комнате, сидела на полу и плакала, держа в руках телефон. Она была в отчаянии, и мне стало еще тяжелее. Я медленно опустилась рядом с ней на кафельный пол, не зная, следует ли мне обнять ее и утешить. Все-таки это я была той, кто нуждался в утешении.

— Прости, — сказала мама. Ее голос звучал как хриплый жалобный стон. — Я не могу поверить, что он… что он тебя… А я ничего не замечала. Я ужасная мать.

Ее страдальческий тон почти заставил меня возразить ей, но я прикусила нижнюю губу и промолчала. Слишком часто в последние годы я пребывала в отчаянии из-за того, что она не замечала происходящего в ее собственном доме.

— Ты не виновата в том, что делал Алан, — сказала я, и это было правдой, потому что Алан один был ответственен за свои поступки. Вина мамы заключалась в другом.