Лаура Кнайдль - Не. Отпускай меня

Я жалобно простонала.

— Тебе нравится это? — спросил Алан и посмотрел на меня. Его усмешка снова стала шире. Он сжал меня сильнее. Ногти, врезавшиеся в мое тело, требовали однозначного ответа. И правильный ответ был лишь один.

Я тяжело сглотнула и кивнула.

Только бы поскорее вернулась мама.

— Что случилось? — спросила мама и вырвала меня из воспоминания. Сбитая с толку, она переводила взгляд на своего мужа и обратно на меня.

— Я… — Я отчаянно искала правильные слова, не зная, как мне это сказать. Но зная, что должна.

Говорить об Алане с доктором Монтри и Лукой было одним делом, тоже достаточно тяжелым, но ведь их ничего не связывало с ним! А мама была связана с этим мужчиной, любила его и имела с ним общего ребенка. У меня возникли сомнения. Что, если она обругает меня, назовет лгуньей и навсегда прогонит?

Нет, я не должна так думать. Да, она любит Алана, но меня она тоже любит. И для чего бы мне нужно было выдумывать такую историю? Особенно сейчас, когда я даже не живу в Мэне.

— Сага? — переспросила мама. Беспокойство стерло с ее лица радость от встречи. Она настороженно бросала взгляды на меня и Алана, и я хотела, чтобы она наконец открыла глаза и увидела то, что много лет происходило перед ее носом. Но этого не случится. Я должна произнести слова.

Я сделала глубокий вдох, приготовилась.

— Алан жестоко обращался со мной.

Молчание.

Мама пристально смотрела на меня.

Она открыла рот, но в тот же момент Алан что-то проворчал и попытался дотянуться до меня, чтобы что-то сделать со мной. Однако Лука стал между нами и потеснил Алана на шаг в дом. Только теперь я осознала, что мы все еще стояли у двери. Возможно, нам надо было зайти раньше, но было слишком поздно вместе сидеть с чашкой чая за столом.

— Я ничего не понимаю… — пролепетала моя мама. Она побледнела и вцепилась в свой халат, словно искала опоры. — Что ты хочешь сказать этим… «жестоко обращался»? — Последние слова она произнесла нерешительно.

— Алан плохой человек, — продолжила я. — Он поднимал на меня руку. Много раз. По ночам, когда тебя не было дома, он приходил в мою комнату и…

— Она лжет! — прервал меня Алан, чье лицо покраснело.

— Зачем ей это делать? — спросил Лука, ни на секунду не спуская проницательного взгляда с моего отчима.

— Не вмешивайся! — прошипел Алан так яростно, что из его рта брызнула слюна.

Лука с отвращением вытер щеку тыльной стороной ладони, но не отступил, а стоял как стена между мной и Аланом. Мама апатично покачала головой:

— Я… не понимаю. Когда? Как? Я… — Она запнулась, открыв в шоке рот, как будто разучилась говорить.

— Мама. — Я взяла ее за руки. Мамины пальцы были влажными и ледяными, как мои во время панической атаки. — Мне очень жаль, что я не сказала ничего раньше, но я боялась. Думала, если я уеду из Мэна, это прекратится. Но это не прекратилось.

— Ты же не веришь в эту чушь? — перебил меня Алан. — Я никогда не трогал ее. Я бы не стал этого делать. Ты знаешь это. Я люблю ее, как собственную дочь.

Я резко повернула голову. Он серьезно?

— Как собственную дочь, которой ты тоже угрожал причинить боль, если я не буду держать рот на замке.

— Меня сейчас стошнит, — пробормотала мама. Она прикрыла рот рукой и поспешила в ванную. Вскоре раздались рвотные звуки, и я почувствовала на языке привкус желчи.

— Теперь ты видишь, что сделала, — прошипел Алан.

— Что я сделала? — Разгоряченная от гнева, я сверкнула на него глазами, страстно желая иметь возможность доставить ему боль. Лучше всего — с помощью оружия. В моих глазах он этого заслужил. — Во всем этом виноват лишь ты один!

Он покачал головой:

— Ты могла бы ничего ей не говорить.

— А ты мог бы никогда не прикасаться ко мне. Ты вызываешь у меня отвращение! — Я не знала, откуда вдруг взялись эти слова, но я бы не ставила их под сомнение. Долгие годы я подчинялась его воле и делала вид, будто все в порядке, была незаметной, молчала и вела себя так, словно у меня не было проблем. И в итоге он сделал больно близким мне людям. Я допустила это.

— Ты так не думаешь, — сказал Алан, понизив голос.

— Конечно думаю. Вещи, которые ты со мной делал… Ты болен, Алан.

— Я не болен, — возразил он. — Я люблю тебя.

— И именно поэтому ты больной, — фыркнула я. Кровь шумела у меня в ушах в унисон смыву, который доносился из ванной, и я спросила себя, услышала ли мама что-нибудь из того, что здесь было сказано. — Ни один взрослый мужчина не должен так любить ребенка, как делал это ты.