Константин Лагунов - Ромка Рамазан

И все же мыши не выдержали дружного натиска горожан. Медленно, шаг за шагом, стали они отступать. Это сразу заметил Старший Травинка. Выхватив меч, он закричал:

- В атаку!

Атака была настолько стремительной и яростной, что мыши кинулись от города прочь. Скоро разбойничьи полчища скрылись в степи.

С победными криками и песнями горожане вернулись в Кукурпах. В городе долго гудели взволнованные голоса победителей, а когда они стихли, стал слышен какой-то жалобный стон. Он доносился сверху.

Это стонал Питер Ушка. Он оказался привязанным к верхушке столба.

- Спасите,- жалобно пищал Питер.

- Как вы туда попали? - изумился Старший Травинка.

- Я спрятался от мышей. Они бы сюда ни за что не забрались.

Но я привязался так крепко, что никак не развяжусь. Проклятая веревка скоро перепилит мой живот пополам. Спасите!

Пришлось травинкам лезть на столб. Они еле вынули из петли полуживого Питера.

- Теперь,-пролепетал Питер Ушка,- спасайте Мери. Она там,-

и ткнул пальцем в небо.

Все запрокинули головы, но Мери на облаках не было видно.

- Ее там нет,- сказал Перчик.

- Смотрите ниже,- простонал Питер.

- Ниже торчит труба,- сказала Кукурузинка.

- Она там. В трубе. Надо ее спасти.

- Ну, это по моей части! - весело воскликнул Перчик.- Не зря же я трубочист.

Мери извлекли из трубы. Она походила на страшную Бабу-ягу. Глядя на нее, горожане хохотали до упаду.

Утром всех разбудили истошные крики:

- Сюда! Скорее все сюда!!

Горожане решили, что мыши снова напали, и, вооружившись кто чем мог, кинулись на улицу.

Оказалось, что это кричал Боб Бобыч. Он стоял на крыльце своего дома в окружении Бобихи и семи бобят. Толстый живот Боб Бобы-ча был перепоясан широким ремнем. На нем с одного бока болталась сабля, а с другого - длинный кухонный нож. Вид у Боба был очень воинственный. Можно было подумать, что он один собрался напасть на целый полк мышей.

Когда улицу перед домом заполнили жители города, Боб Бобыч поднял руку вверх и начал длинную речь.

- Друзья мои! - важно произнес он.- Вчера мы с вами одер

жали славную победу. В ознаменование ее я издал специальный

приказ. Его я прочту после моей речи. Итак, город спасен! Не надо

меня благодарить за это. Таков мой долг. Теперь, как главнокоман

дующий обороной города, я приказываю…

- Одну минуточку! - крикнул Перчик, пробираясь вперед.

- Не перебивайте меня! - закричал Боб Бобыч.

- Одну минуточку…- не унимался Перчик.- Вчера мы все дрались у стен города. Но, извините, вас там я не приметил. Может быть, вы руководили боем из окна своего дома и били врагов прямо с этого крыльца?

- Замолчи, негодник! - зашипел Боб Бобыч.

Тут вперед вышла старая дворничиха Луковка. Она сказала:

- Вчера Боб Бобыч со своим семейством заперся в погребе и

весь день просидел за железной дверью. Сегодня утром я еле угово

рила его вылезти.

Раздался оглушительный хохот.

- Ну и вояка!

- Где же он саблю раздобыл?

- Гнать его отсюда!

Перетрусивший Боб Бобыч поспешил улизнуть с крыльца и заперся в своем доме.

- Ну, погодите,- злобно шипел он,- я еще вам покажу!…

И Боб Бобыч стал думать, как бы ему отомстить непочтительным жителям Кукурпаха.

Прошло несколько дней. Мало-помалу горожане забыли о недавней опасности. Весть о победе над мышами разнеслась по всей округе. В Кукурпах стали прибывать все новые и новые жители.

А вот Мери Ковка и Питер Ушка ушли из города. Никто не хотел на них работать, кормить и поить их. И они пошли искать другой город, где лодырям живется привольно и где можно всю жизнь бить баклуши.

Потная, сомлевшая от жары Тыква сидела на перевернутой корзине и тяжело дышала. Перед ней на прилавке стояли весы и возвышались горы сладостей. Возле прилавка стоял Жан Баклажан. Он запрокинул голову и, посинев от натуги, что есть мочи кричал:

- А ну, налетай! Подходи, покупай! Лимонные дольки, мон

пансье и леденцы! Торопись, а то все распродам. Сладко, вкусно,

дешево!

В это время мимо рынка проходила Кукурузинка, Пахтачок и Репь Репьевич. Заслышав вопли Жана Баклажана, все трое, не спеша направились к Тыкве. Та как раз взвешивала лимонные дольки Водя-ному Ослику.

Тыква орудовала руками, как заправский жонглер. Перед носом изумленного Ослика мелькали гирьки, лимонные дольки, кульки. Не успел он и глазом моргнуть, а Тыква уже протянула ему кулек со сладостями. Ослик достал было деньги, чтобы расплатиться, но тут послышался недовольный голос Репь Репьевича: